Четверг, 2024-03-28, 11:24 PMГлавная | Регистрация | Вход

Меню сайта

Форма входа

Приветствую Вас Прохожий!

Мини-чат

500

Наш опрос

Оцените мой сайт
Всего ответов: 122

Статистика

Фанфики, анегдоты, стихи - Страница 2 - БолталкаФанфики, анегдоты, стихи - Страница 2 - Болталка
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 2 из 8
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 7
  • 8
  • »
Модератор форума: Такаи  
Болталка » Музыка » Tokio Hotel » Фанфики, анегдоты, стихи
Фанфики, анегдоты, стихи
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:08 PM | Сообщение # 16
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 6
- Билл, где ты витаешь?
Я оторвал взгляд от Шона и зло уставился Георгу в глаза.
- В облаках. Пушистых таких.
Том, сидящий справа от меня, тихонько засмеялся. Я свободно откинулся на спинку дивана и продолжил:
- А там довольно неплохо, ангелочки летают…
- Умолкни уже, - буркнул Георг. Он не выносил, когда я начинал над ним тихо издеваться. Правда, по большей части он не мог понять своим медленно соображающим мозгом, в чем конкретно заключается издевка. Поэтому начинал злиться еще сильнее. На самом деле, мне было скучновато дразнить нашего тугодума Георга, но Тома искренне веселили его попытки въехать в смысл моих ехидных комментариев. Что не сделаешь ради развлечения собственного брата?
- Я сегодня на свидание иду, вообще-то, - дружелюбно пояснил Георг Тому. Мой братец скорчил участливое лицо.
- И сколько же лет твоей избраннице? – снисходительно спросил я.
- А что? – насторожился Георг.
- Ну, я-то думаю, что либо она слишком мала и глупа, либо ей лет за 30 и уже хоть бы с кем-нибудь…
- Пошел ты, - покраснел Георг и пулей вылетел из клуба. Я усмехнулся Тому, придвинувшегося ко мне поближе.
- Тебе еще не надоело издеваться над нашим не совсем умным другом? – с наигранным укором спросил Том, нагнувшись к моему уху, отчего его теплое дыхание возбуждающе щекотало мою шею. Я с трудом сдержал стон и выдавил:
- Это можно делать вечно, - рука Тома под столом залезла на мой пах и начала навязчиво ласкать сквозь тонкую ткань джинсов.
– Что ты делаешь, зараза? – возмущенно завопил я, поймав недоуменный взгляд Шона из дальнего угла.
- Усложняю твою задачу, - невозмутимо прошептал Том. Ах, так! Я злобно улыбнулся и, наклонившись к брату, нежно прошептал ему на ухо:
- Тогда трахни меня, братишка. Прямо на этом диване. На глазах всего клуба. А я буду извиваться, сладко-сладко стонать и шептать: «Сильнее».
Том покраснел и прикрыл глаза. Его рука на моем бедре замедлилась. Я ухмыльнулся и резко поднялся, скинув с себя руки брата.
- Что? – непонимающе уставился он на меня.
- Я лучше пойду к Шону, - я мило улыбнулся. – Приятно провести время.
Том чертыхнулся и, кинув на меня злобный взгляд, поплелся в туалет.
- Добрый вечер! – широко улыбнулся Шон в ответ на мое приветствие. – А я уж думал, ты никогда ко мне не подойдешь.
- Ты пришел сюда специально ради меня? – я захлопал ресницами. Шон усмехнулся.
- Можно и так сказать, - он уставился мне в глаза. Я невольно напрягся – взгляд, казалось, проникал мне в душу. – Что ты думаешь об опеке боссов из «Юниверсал»?
Я мысленно перебрал все известные мне ругательства на немецком и французском. Какое мне дело до «Юниверсал»? И какое дело до всего этого ему? Он что, совсем слепой? Не видит, как я изгаляюсь ради его внимания?
- Ну… - промямлил я, чтобы хоть что-то сказать.
- Ты говори, не стесняйся, - подбодрил меня Шон, обаятельно улыбаясь. Похоже, ему очень хочется встать на мою защиту. Что же, подумал я, если Шону так нравится чувствовать себя защитником обездоленных, будем играть на этом.
- Я бы многое хотел изменить, - почти честно ответил я. – В последнее время они пытаются усилить свое влияние на нас. Иногда это действительно раздражает.
Шон помрачнел, в его глазах загорелись какие-то непонятные мне огоньки.
- Все будет хорошо, не переживай, - он похлопал меня по плечу и резко поднялся. – До встречи.
Я ошарашено смотрел ему вслед. Что случилось? Какого черта он ушел?
И почему у меня как-то странно покалывает плечо в том самом месте, где меня коснулся Шон?..
Офис Уилкса-старшего располагался на двадцать пятом этаже огромного зеркального здания, которое словно башня возвышалось над Берлином. Из окна весь город был как на ладони. Каждый раз, приходя к этому жирному уроду, я придвигал к окну большое кожаное кресло и подолгу смотрел на город. Уилкса-старшего это бесило, но перечить он не смел.
Поднявшись на лифте до требуемого этажа, я требовательно постучался в приемную. Грымза-секретарша, поначалу упорно не пропускавшая меня без записи, уставилась на меня своими выпученными рыбьими глазами.
- У господина Уилкса посетитель, - презрительно скривившись, буркнула она. Я фыркнул и нагло прошел через приемную к двери кабинета.
Грымза возмущенно приподнялась на своем стуле и писклявым голосом завопила:
- Он требовал никого к себе не пускать.
- Я могу приходить к нему в любое время. Он всегда мне очень рад, - с намеком сказал я, наблюдая, как бледное лицо секретарши заливается стойким багровым румянцем. О да, она-то знала, для чего я ходил к Уилксу. И мне даже порой казалось, что ее нелюбовь ко мне была вызвана той самой черной завистью.
Секретарша открыла рот, желая что-то сказать, но так и не вымолвила ни слова. Я хмыкнул и по привычке без стука вошел в кабинет.
- Мой сын все сделает. «Tokio Hotel» не сорвутся с крючка. Я гарантирую…
Я застыл на пороге. Так вот для чего ты, чертов педик, подослал своего сынка в нашу дружную компанию. Что, думал, он будет контролировать нас? Думал, что если ты сохранишь влияние «Юниверсал» на группу, я, наконец, лягу под тебя?
Не то, чтобы я этого не ожидал… просто не думал, что Уилкса настолько беспокоит наша самостоятельность.
- Здравствуй, - почти нежно прошептал я, отчего Уилкс и его собеседник смешно подпрыгнули на своих креслах.
- Что ты тут делаешь? – прохрипел Уилкс, жестом приказав собеседнику выйти.
- Зашел повидаться. Соскучился, - сарказм в моем голосе уловил бы даже Георг. Я сунул руки в карманы тесных джинсов и демонстративно прошелся из угла в угол, сокрушенно качая головой. – Так-так-так, господин Уилкс, какая грязная игра! Я к вам буквально со всей душой, а вы…
Казалось, из ушей Уилкса сейчас повалит пар. Он съежился на кресле и потными руками мял свой безвкусный галстук, удавкой сжимавший его толстую шею.
- Вы поступили очень нечестно, - трагически вздохнул я. – И я вынужден просить у вас в качестве компенсации недельный отпуск в Испании. Для меня, Тома и, - я намеренно сделал паузу, - вашего сына.
Вся неуверенность тут же слетела с Уилкса.
- И не думай, маленькая дрянь, - рявкнул он. – Оставь моего сына в покое.
- Нет, уж, не оставлю, - я прижал жирную тушу к спинке кресла и склонился над ним. – Ты сделаешь все, что я скажу.
Моя рука почти автоматически легла на его промежность. Уилкс уже был чертовски возбужден. Я пару раз двинул рукой, заставляя Уилкса жалобно поскуливать.
- Сделаешь? – почти прошипел я.
Он приоткрыл заплывшие жиром бесцветные глаза и помотал головой.
Хм, придется использовать тяжелую артиллерию.
Я встал перед ним на колени, раздвинул его ляжки и расстегнул брюки, обхватывая пальцами толстый член.
- Так что? – шепнул я, демонстративно облизывая губы.
Уилкс запустил свои потные пальцы-сардельки в мою шевелюру. Я ухмыльнулся, вызвав дрожь в обрюзгшем теле Уилкса, и легонько облизнул головку его члена.
Мы едем в отпуск?
- Не-ет, - выдавил из себя Уилкс, сильнее впиваясь пальцами в мои волосы.
Я широко раскрыл рот и обхватил губами его член, левой рукой все еще придерживая его у основания. Сделав пару сосательных движений, я отстранился и ехидно посмотрел на Уилкса.
- Едем?
В его глазах я прочел согласие. Он уже было открыл рот, как включилась громкая связь.
- Герр Уилкс, - пронзительный голос секретарши как никогда резал мой слух. – Вам звонит сын. Соединить?
Черт! Я был готов взвыть.
Уилкс уверенно отстранил меня, все еще крепко держа за волосы, и ровным голосом сказал:
- Я не могу сейчас говорить. Передайте Шону, что я перезвоню ему сам.
Пикнув, телефон отключился. Я смело взглянул в глаза Уилкса и почти испугался.
- Ты, маленькая грязная потаскушка, не испортишь моего сына, - рявкнул Уилкс и швырнул меня на письменный стол. Бумаги разлетелись в стороны, но Уилкс не обратил на это внимания, скручивая мои руки и сдергивая с меня джинсы.
В мою щеку больно впивался уголок рамки с семейной фотографией. Я чуть повернул голову, наткнувшись глазами на фото Шона.
Уилкс плюнул на свою ладонь и размазал слюну по члену, другой рукой неожиданно крепко удерживая меня, так что я не мог даже толком извиваться. Через секунду я почувствовал, как в мою задницу вторгается его толстый член.
- Ты долго дразнила меня, маленькая сучка, - пыхтя произнес Уилкс, толкаясь в меня. Я до крови прикусил губу, содрогаясь от омерзения. От тошнотворно-возбуждающего омерзения. Я старался не слушать похотливое постанывание этого борова, не чувствовать его потные пальцы на своей коже, не подаваться навстречу мощным толчкам. Мою грудь разрывали стоны, которые я старательно сдерживал, сильнее закусывая губы.
Уилкс мерзко хрюкнул и излился во мне, навалившись на меня своей потной тушей. Я дернулся и вновь наткнулся взглядом на фотографию Шона. Он стоял, обнимая отца и мать, солнечно улыбаясь своей открытой обаятельной улыбкой.
Только почувствовав, как по моему животу стекает что-то горячее, я понял, что кончил, смотря на фотографию Шона.
Уилкс, похоже, уже оправился от своего приступа ярости и с видом провинившегося школьника смотрел на мое тело, распластавшееся по столу. Я поморщился, отрывая свою щеку от края рамки, натянул штаны на перепачканную спермой задницу и презрительно уставился на Уилкса.
- Билли, малыш, прости меня, - он, казалось, готов был расплакаться.
Я молча отодвинул его и направился к дверям. У самого выхода я невольно остановился, когда Уилкс рухнул позади меня на колени и обхватил руками мои ноги.
- Прости, пожалуйста, - он умоляюще уставился на меня.
- Отвали, урод, - спокойно процедил я, пытаясь вырваться из цепких объятий.
- Не уходи, - простонал Уилкс. Он понимал, что, если я сейчас уйду, то никогда больше не вернусь. А он, похоже, уже настолько привык к моему обществу, что начал испытывать ко мне нечто вроде влюбленности. Извращенной, пошлой, глупой, но влюбленности.
Я мысленно ухмыльнулся. Сейчас Уилкс согласится на все. Даже предаст чувства к своему сыну. Этого-то мне и нужно.
- Отпуск. На неделю. В Испании. С Томом и Шоном, - я вопросительно приподнял брови. Уилкс сморщился, заколебался, но, увидев в моих глазах решимость, сдался.
- Черт с тобой.
Выходя, я послал воздушный поцелуй Уилксу, потерянно съежившемуся на своем кресле.
Мое радужное настроение омрачало только одно: мне безумно хотелось в душ, отмыть задницу от грязной спермы этого урода.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:08 PM | Сообщение # 17
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 7
День сегодня был какой-то хмурый и дождливый, погода удивительно не совпадала с моим собственным радужным настроением. Отпуск на неделю – да еще с братьями Каулитц, это же мечта! Жаль, конечно, что нельзя взять с собой Аннет, но и так я был вполне счастлив.
Глядя на Билла, чей багаж составлял три огромных чемодана, я с улыбкой вспомнил аханье Аннет: «Как же много вещей! Зачем тебе это все?». По сравнению с багажом Билла, моя спортивная сумка выглядела маленькой и какой-то одинокой.
Том хмурился и недовольно покрикивал на телохранителя. Я знаю, что братья не любят летать, но ведь сейчас Билл выглядел очень даже довольным, в отличие от брата. Потому явно раздраженное состояние Тома меня немного нервировало. И все не отпускало дурацкое ощущение, что он меня ненавидит.
Отец, сообщая мне о непредвиденном отпуске, добавил одну довольно странную фразу.
- Будь осторожнее с братьями, - хмуро сказал тогда он, рассматривая в окно далекую улицу. – Том бывает груб и резок, но почти всегда он честен. О Билле такого не скажешь.
Я непонимающе переспросил отца, что он имел в виду, но он лишь тряхнул головой, словно отгоняя какое-то дурное воспоминание, и сказал, что это все глупости. После чего весело заговорил о нашей свадьбе с Аннет, чем довольно сильно меня удивил. Ведь никогда прежде он так спокойно не говорил о моей невесте. А о нашей свадьбе он и вовсе не заикался.
Странное поведение отца немного омрачило мое ожидание поездки. И еще мне было как-то неловко смотреть на Билла. Мне очень не хотелось верить, что за его счастливыми широкими улыбками скрывается нечто другое.
Полет, в целом, прошел нормально. Билл, правда, сильно нервничал и комкал тонкими пальцами салфетку. Когда самолет попал в воздушную яму, Билл смертельно побледнел и вжался в спинку кресла, затравленно глядя на меня своими огромными карими глазами. Я не выдержал, встал с сиденья и, подойдя к Биллу, сел перед ним на пол, удобно устроившись подбородком на его острых коленках. Билл благодарно улыбнулся и прикрыл глаза, постепенно расслабляясь. Остаток пути мы провели в таком положении, весело болтая о какой-то ерунде.
В аэропорту нас встретил какой-то мужчина с совершенно незапоминающейся внешностью, за спиной которого стояли три высоких, мускулистых телохранителя, удивительно похожих на «шкафа», постоянно сопровождающего близнецов.
Они отвезли нас в гостиницу, где нам уже сняли три номера «люкс», занимавших весь десятый этаж. Билл первым делом кинулся раскладывать свой гардероб, Том заказал в номер шампанское, а я подошел к окну и вдохнул свежий средиземноморский воздух. Было уже очень темно, но звезд почти не видно из-за множества неоновых вывесок и простых огней. Клубы, рестораны, бары, казино… мне все это было как-то неинтересно. Я хотел сходить к морю.
В дверь номера легонько постучали, отрывая меня от созерцания ночного города. Открыв ее я неловко застыл на пороге.
Это был Билл, но, встреть я его на улице, нипочем бы не узнал. На нем были надеты совершенно бесстыдно обтянувшие худую задницу черные кожаные штаны с очень сильно заниженной талией, выставлявшие напоказ татуировку в виде звезды. На плечи было накинуто нечто, смахивающее на старую рыболовную сеть из блестящих черных нитей. Массивный кожаный ошейник и множество браслетов-цепей довершали картину.
- Ты в э т о м собрался на улицу? – ошарашено спросил я, глядя в хитрые карие глаза, обрамленные сильно накрашенными ресницами.
- А что? – Билл захлопал глазками и бесцеремонно прошел в мой номер, остановившись у зеркала. – По-моему, все нормально, - он повернулся спиной к отражению и, изящно выгнувшись, уставился на собственный зад. – Очень… мило.
- Это можно назвать каким угодно, только не милым, - буркнул я, не в силах оторвать от него взгляда. На любом другом человеке этот наряд выглядел бы вульгарным, но Билл выглядел очень естественно и невероятно привлекательно. Я смущенно покраснел, наткнувшись на его насмешливый взгляд.
- Мне кажется, или тебе действительно нравится, как я выгляжу? – голос опытного искусителя, а не подростка. Я, словно загипнотизированный, смотрел ему в глаза.
- Нравится, - не стал отрицать я. – Но выходить из отеля в таком виде все-таки не стоит. Не так поймут.
Билл рассмеялся, прогнав мое странное наваждение. Он вновь превратился в милого, веселого Билла, с которым я дружил.
- А мне нравится, - он показал мне язык. – Ты со мной?
Я хотел отказаться, но отпускать Билла в таком виде было слишком небезопасно. И тяжело вздохнув, я переоделся.
- Хм, - задумался Билл, оглядывая меня с ног до головы. Я замер, с тревогой ожидая приговора. У меня всегда были нелады со вкусом, и в большинстве случаев мой внешний вид контролировала Аннет, проявляя неожиданную строгость.
- Пойдет, - кивнул Билл и, привычным движением головы откинув с лица прядь волос, стремительно вышел из номера. Я лишь тяжело вздохнул и направился за ним.
В клубе, чем-то понравившемся Биллу, было шумно и людно. Он, слава Богу, не стал тащить меня на танцпол, а отвел на второй этаж, где было сравнительно тихо. Там в спокойном полумраке стояли несколько столиков, отгороженных друг от друга тоненькими перегородками.
- Тут мило, - неуверенно произнес я, оглядываясь по сторонам. На сцене в это время рядом с ди-джеем извивались две почти голые блондинки с внушительными фигурами. Не то чтобы я не бывал в таких местах… просто каждый поход по подобным заведениям выбивал меня из колеи. Все-таки я намного больше ценил спокойный отдых в дорогих ресторанах и закрытых элитных клубах.
Билл фыркнул и оживленно огляделся по сторонам. Он-то выглядел весьма довольным, здесь он был как рыба, попавшая, наконец, в родной водоем.
Несколько минут мы молча потягивали наши коктейли, заказанные Биллом. Он размешивал свой напиток длинной трубочкой, украшенной яркими цветами, и хитро посматривал на меня, словно спрашивая: «И чем же ты, Шон Уилкс, истинный британский джентльмен, будешь здесь заниматься?». Я, если честно, сам задавался этим вопросом, не находя на него ни одного достойного ответа.
К нашему столику неожиданно подошел какой-то парень, очень смахивающий на гея. Он пристально посмотрел на Билла и спросил:
- Потанцуем?
Я хотел было вежливо объяснить парню, что он обратился не по адресу, но Билл вдруг поднялся и, соблазнительно улыбнувшись парню, утвердительно кивнул головой. Парень обнял Билла за тонкую талию и повел его на танцпол. Я в полном удивлении смотрел им вслед. Билл – гей?
Наблюдая за изящными телодвижениями Билла я вдруг почувствовал зависть. Мне тоже хотелось обнимать Билла, хотелось, чтобы все видели, что это чудесное, прекрасное, неземное создание со мной. Я даже потряс головой, чтобы выкинуть эти ужасные мысли. Какой бы ориентации ни был Билл, он мой друг. И вряд ли обрадовался, узнав о моих грязных мыслях.
Я отставил стакан, желая скорей уйти из ставшего вдруг душным и неуютным клуба. Но Билл заметил это и, шепнув что-то парню, бросился ко мне.
- Ты уходишь? – он выглядел таким расстроенным, что я против воли отрицательно замотал головой. Он облегченно вздохнул и усадил меня за стол.
- В чем дело?
Я пожал плечами. Ну, в самом деле, не отвечать же: «Я посмотрел на тебя не так, как положено смотреть на младшего друга».
- Ты не знал, что я гей? Тебя это так шокировало? – Билл пристально посмотрел мне в глаза и, словно найдя ответ, резко поднялся. – Знаешь, ты иди тогда. А я останусь.
Худенькие плечи подрагивали, он отвернулся от меня, уставившись в пол.
- Билл, успокойся, - сказал я, приняв решение. Мне ведь как-то все равно. Хуже относиться к Биллу я все равно не буду. Он посмотрел на меня глазами побитой собаки и уселся на свой стул, обиженно поджав пухлые губы.
- Это просто… неожиданно, - признался я. – Но мне правда безразлична твоя ориентация. Я все равно хочу с тобой дружить…
Билл коротко взглянул на меня и расслабился.
- А ты раньше ни разу не общался с геями? – сквозь обиженную маску вновь проглянуло извечное детское любопытство.
- Общался, - улыбнулся я. – Только они все были словно из анекдотов. Такие манерные полу трансвеститы.
Билл рассмеялся.
- Значит, ты общался не с геями, а с манерными полу трансвеститами.
Я расхохотался в ответ, и покинувшая было нас атмосфера дружелюбного спокойствия снова вернулась.
- А давно ты? – не сдержал я любопытства.
- Лет с тринадцати, - грустно улыбнулся Билл, погружаясь в воспоминания. – Я долго не понимал, почему мне так не нравится общество девчонок, хотя Том только о них и думал. А потом я познакомился с одним парнем, - глаза Билла заволокла романтичная дымка. Он словно полностью ушел в свои воспоминания. – Он был старше меня, из другой страны, почти не знал нашего языка. Кроме меня, у него не было ни друзей, ни даже просто знакомых, с которыми можно было бы пообщаться. Сначала мы просто дружили, а потом… потом я влюбился в него. Долго думал, что я какой-то ненормальный. Не хотел ему признаваться – думал, не поймет, - Билл вздохнул. – Когда я все-таки собрался с силами и все ему рассказал, он только рассмеялся и сказал, что все в порядке. Оказалось, я ему тоже нравился, ну и вот… - замялся Билл.
- И что дальше? – почему-то мне казалось, что у этой истории будет не очень веселый конец.
- А ничего, - Билл закусил губу, болтая трубочкой в стакане. – Он уехал в свою страну. Больше мы никогда не общались.
- Печально, - сочувственно улыбнулся я.
- Как и все в жизни, - горько сказал Билл. – Ведь только детские сказки заканчиваются словами «Они жили долго и счастливо, и умерли в один день». В жизни все совсем иначе.
Я вдруг совсем по-другому взглянул на Билла. Мне он казался ребенком. Выросшим, умным, в чем-то даже умудренным, но ребенком. А сейчас я понял, что его детство ушло в тринадцать лет, вместе с первой любовью. Я протянул руку и как-то робко сжал его тонкую хрупкую ладонь, ободряюще глядя в большие глаза, полные грусти.
- Все будет хорошо.
- Ну, если ты так говоришь, - недоверчиво протянул Билл.
Мое сердце распирало от нежности и желания защитить Билла. В глазах странно пощипывало.
- Обещаю, - сказал я.
Билл благодарно посмотрел на меня. Его рука по-прежнему легко лежала в моей, и мне почему-то безумно не хотелось выпускать ее.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:09 PM | Сообщение # 18
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 8
На плече сладко посапывала какая-то девица, а я сидел, откинувшись на спинку кровати, и нервно затягивался сигаретой. Билла все не было, и это чертовски меня беспокоило. Он не пришел ко мне ночью, а такого не было уже очень давно. Прежде он всегда заходил ко мне, для того, что бы просто поболтать или получить очередную порцию дикого секса.
Вообще, с появлением Шона в нашей жизни все покатилось вниз. Зачем, ну зачем же мы заключили это чертово пари? Не спорю, это забавно – наблюдать, как день за днем Шон все больше сходит с пути истинного. Наверное, Биллу все это кажется еще более смешным. Но стоит ли это моего спокойствия? Определенно нет.
Билл слишком много времени проводит с Шоном. Я, конечно, привык, что Билл вечно где-то ошивается, но раньше-то он не торчал постоянно с одним и тем же человеком, каким бы умным, талантливым, богатым он не был.
Наверное, мои чувства можно было бы назвать ревностью, если бы я их испытывал не к Биллу. Ну, стоит ли ревновать собственного брата-близнеца? К тому же, такого брата как Билл.
Девица на моем плече шумно вздохнула и перевернулась на другой бок, больно заехав мне локтем под ребра. Я стряхнул ее с себя, бросил окурок в переполненную пепельницу и подошел к зеркалу. Хмурый подросток, отразившийся в холодном стекле, лишь отдаленно напоминал меня. По крайней мере, давненько я не замечал у себя такого тяжелого, полного горечи взгляда.
Черт, черт, черт…
Я взял в руки сотовый телефон и с надеждой поглядел на экран. Ничего. Естественно, я бы услышал звонок, позвони мне кто-нибудь ночью. Я безвольно опустил руку с телефоном, и он выпал из моей ладони, сильно ударившись о пол. Ну вот, придется новый покупать, раздраженно подумал я и пинком отправил телефон под кровать.
Сейчас меня выводило из себя даже мирное сопение хорошенькой девушки, зарывшейся в мягкие подушки. Зачем я привел ее вчера? Сам уже не знаю. Просто, устав ждать брата, я зашел в первый попавшийся клуб и, буквально один раз улыбнувшись приглянувшейся красотке, уволок ее в номер, где трахал ее, пока она не вырубилась. А перед глазами стояла картинка: мой Билли, раскинувшийся под внушительной фигурой Шона.
До крови прикусив губу, я не выдержал и позвонил портье.
- Добрый вечер, это Том Каулитц, - выпалил по-английски я и, не дав портье вставить ни слова, спросил. – Билл Каулитц вернулся?
- Мы не разглашаем подобную информацию, - сухо ответил голос.
- А мне плевать, - я грубо оборвал его. – Так он пришел?
- Мы не разглашаем…
Я бросил трубку. Ну, погоди у меня, маленький засранец.
Даже не удосужившись толком одеться, я бросился вниз, вызывая у людей удивленные взгляды. От лифта до регистрационной стойки я почти бежал.
- Я вам только что звонил. Теперь-то вы мне ответите?
Портье неодобрительно покосился на меня и скорчил казенную физиономию.
- Мы не…
- Пошел к дьяволу, - свистящим шепотом проговорил я и достал из кармана припасенные сто евро. – Сейчас ответишь?
Он замялся, умиленным взглядом смотря на помятую бумажку. Я почти видел ангела и черта, нашептывающих что-то ему в оба уха. В результате победил чертенок.
- Он вернулся вчера ночью, еще до полуночи, с господином из другого «люкса», - елейным голосом пробормотал портье, пряча в карман банкноту.
- Спасибо, - сказал я с такой интонацией, что даже тупой различил сквозящее в моих словах «дьявол тебя задери». Портье поежился и отвернулся от меня, любезничая с какой-то старой теткой, от которой несло приторно-сладкими духами на весь холл.
Я с трудом оторвался от стойки и медленно направился к лифту.
На мой настойчивый стук Билл не открыл, и я, уверенно распахнув дверь, без разрешения вошел в его номер. Разворошенная постель – значит, Билл ночевал здесь. Но один ли? Я нахмурился.
Услышав звук работающего душа, я направился в ванную. Но перед самой дверью я замер, расслышав тихий стон. Потом еще один. Странное возбуждение охватило меня, и я осторожно приоткрыл дверь.
Билл стоял под струями воды, прислонившись спиной к стене, и медленно ласкал себя. На его лице было какое-то практически страдальческое выражение. Он приоткрывал рот от наслаждения, ловя губами теплые струи, бьющие из душа.
Я почувствовал какую-то щемящую нежность к этому странному, непонятному мне человеку, по злой иронии судьбы вдруг оказавшимся моим братом. И я шагнул в душ, накрывая своей рукой тонкие пальцы Билла на его члене. Он приоткрыл глаза и слабо улыбнулся, снова откинув голову назад. Я медленно ласкал его, заставляя издавать божественно сладкие стоны, возбуждавшие меня еще сильнее. Он кусал губы, извиваясь в моих руках, и я уже почти ничего не соображал, окунувшись с головой в какое-то жаркое марево, пеленой застилавшее мои глаза. Но, когда я потянулся к нему за поцелуем, Билл вдруг увернулся и вырвался из моих объятий.
- Что? – непонимающе спросил я, обиженно глядя на соблазнительно припухшие и искусанные губы брата. Он мотнул головой и очень тихо ответил.
- Не надо, - я потянулся к нему снова, но он вновь отвернулся и уже громче повторил. – Не надо. Просто трахни меня, если хочешь.
В глазах защипало, но я предпочел думать, что это из-за воды. Я развернул Билла к стене и, слегка надавив на тонкую гибкую спину, заставил прогнуться вперед. Билл прислонился лбом к мокрому кафелю и тихонько попросил:
- Ну, давай же, братишка.
Я зажмурился и резко вошел в его пышущее жаром тело. Двигаясь быстро и жестко, я трахал его – своего собственного брата, наверно единственного близкого мне человека. И все было бы как раньше, если бы не слезы, текущие по моим щекам, и странная пустота внутри.
Билл, как обычно, кончил первым, задрожав и обмякнув в моих руках. А я еще долго врывался в его обессилевшее тело, до крови прикусывая губу. Наконец, испытав долгожданное облегчение, я сильно сдавил Билла в объятиях и, уткнувшись лицом между острых лопаток, беззвучно прошептал:
- Люблю тебя…
- Что? – спросил Билл, осторожно разжимая мои руки, оставившие на его теле красные пятна, которые уже к вечеру станут красочными синяками.
- Ничего, - помотал я головой, пытаясь осмыслить собственные слова.
- Ну, я пошел? – зачем-то спросил он. – Мы с Шоном договорились сходить на море…
- Иди, - пожал я плечами. Билл улыбнулся и вышел из ванной.
А я включил душ и встал под ледяные струи, обжигавшие мою кожу. Но я ничего не чувствовал – лишь какое-то странное тревожное чувство внутри не давало мне покоя. Чувство, очень похожее на горечь поражения.
Когда я вышел из душа, Билл уже ушел. Даже не удосужившись вытереться, я упал на не заправленную кровать.
«- Что это было?
- Ты про что?
- Это – “люблю”?
- А это… ничего. Просто реакция на оргазм.
- Но раньше такого не было.
- Раньше много чего не было.
- Значит, я не люблю его?
- А разве ты это умеешь – любить?»
Я поморщился, прервав глупый мысленный диалог, и прикрыл лицо руками. Действительно, разве я умею любить? Разве любовь вообще существует?
Как бы то ни было, я к Биллу не могу испытывать – смешно даже подумать – любовь. У нас с ним…а, собственно, что у нас с ним? Дружба? Ха-ха. Братские отношения? Ха-ха-ха.
Друзей уважают. Друзей ценят. Да, в конце концов, друзей не трахают, как только выдастся удачный случай. И братьев, кстати, тоже.
Тогда что у нас с Биллом за отношения?
Мы… мы просто партнеры. Да, хорошее слово, очень удачно передающее саму суть наших отношений. Мы партнеры: в сексе, в работе, в наших маленьких невинных развлечениях. Не больше.
Господи, какое пустое и равнодушное слово! Но нас в самом деле иначе и не назовешь…
И что же тогда получается? Что нас ждет впереди, если друг другу мы лишь… партнеры? Не слово, а плевок в душу.
Я даже потряс мокрой головой, стараясь вытрясти эти глупые мысли. Зачем думать о будущем? Лучше наслаждаться настоящим. Carpe diem, детка.
И я сам не заметил, как задремал.
Меня разбудил пронзительный звонок сотового телефона. Машинально я взял трубку.
- Алло? – хриплым со сна голосом пробормотал я.
- Билл, какого черта? – раздался в трубке знакомый голос. Напрягшись, я сообразил, что это Дэвид. – Ты совсем из ума выжил? – похоже, это очень злой Дэвид. Я уже хотел было сказать, что я – не Билл, но он еще сильнее заорал в трубку. – Поверь, малыш, лечь под Уилкса было не лучшим способом добиться отпуска. И какого хера тебе понадобилось устраивать этот спектакль? Если ты хочешь весь мир убедить, что ты – шлюха, то это у тебя прекрасно получается! Ты…
Я нажал отбой и засунул трубку под подушку. Так-так-так. Вот значит, каким образом ты, Билли, добился этих импровизированных каникул. А говорил-то: «Я тут не при чем. Совпадение, хотя, признаюсь, весьма удачное».
Удачное. Весьма.
Дверь номера распахнулась, и вошел радостный Билл. При виде меня, его улыбка потускнела.
- Где ты был?
- С Шоном на море, - он пристально вглядывался в меня, словно стараясь прочесть мои мысли. Не пытайся, малыш, ничего у тебя не выйдет.
- Как у вас с ним?
- Скоро сдастся, - самоуверенно заявил Билл, присаживаясь на край кровати.
- Замечательно. А как с его отцом?
Улыбка сползла с его лица.
- О чем ты?
Я поднялся с кровати и встал перед Биллом, наклонившись к его лицу.
- Приятно было трахаться с этим боровом? Тебе понравилось? – от ярости я почти шипел.
- Пошел ты, – Билл попытался подняться, но я схватил его за плечи и с силой толкнул в стену.
- Шлюха! – я ударил его по лицу.
Он скривился и вызывающе уставился на меня.
- А ты не знал? – даже с некоторым ехидством поинтересовался он.
- Подстилка! – второй удар, и Билл упал на пол, ударившись о тумбочку.
- С ума сошел? – он попытался подняться, но я пнул его в живот. Он скорчился на полу, сжался в маленький комочек, обхватив колени руками.
- Что тут происходит? – я обернулся. На пороге стоял Шон, с ужасом взирая на сцену братских разборок.
- Ничего! – ненавидяще сказал я, снова пнув Билла в живот. И упал на кровать от резкого удара по лицу. На белоснежные простыни закапали красные капли. Я шмыгнул разбитым носом и рукой оттер кровь с лица, презрительно наблюдая за тем, как Шон бережно поднимает Билла с пола.
- Ты в порядке? – Шон дождался осторожного кивка Билла и обратил свой пышущий яростью взор на меня. – Если я еще раз увижу подобное…
- То что? – насмешливо спросил я.
Шон растерялся и, ничего не ответив, вывел еле стоящего на ногах Билла из номера. Я откинулся на кровать и бездумно уставился в потолок, глотая соленую кровь вперемежку с собственными слезами.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:09 PM | Сообщение # 19
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 9
- И что это было? – даже чуточку грубо спросил Шон, осторожно прижимая к моему лицу лед. Я поморщился – обжигающий холод и ноющая боль не особо приятное сочетание.
- Братская ссора. Просто ссора.
- Просто ссора? – взвился Шон.
- Да, просто ссора, - отрезал я и отстранил его руку. – Не принимай все так близко к сердцу.
Шон непонимающе посмотрел на меня. Я лишь пожал плечами и вышел в ванную, засунув гудящую голову под холодную воду.
Что вдруг нашло на Тома? Я понимаю, не очень приятно узнавать подобные вещи, но он то привычный к подобному. Брат всегда нормально реагировал и на более ужасные мои поступки. А сегодня… Я хорошо знаю Тома, и то, что он испытывал, было не просто злостью, а бешенством. Почему?
Не то, чтобы мне было особо интересно. Но, каким бы мазохистом я ни был, все равно предпочитаю знать, за что меня бьют.
Я закрыл кран и посмотрел на себя в зеркало. Тушь и подвозка размазались, помада тоже. Спутанные черные пряди облепили лицо. На левой щеке краснел след от удара. Красавец, ничего не скажешь.
Наскоро вытерев волосы полотенцем (и запутав их еще сильнее), я устало опустился на пол. Зря, наверное, я не рассказал Тому про Уилкса. Но мне самому было противно, и я предпочел запихнуть этот эпизод в дальний уголок своей памяти и просто не вспоминать. И тем более не хотелось оповещать брата – он мстительный, он бы точно попытался как-то ответить Уилксу.
Я знаю, ведь сам я всегда мстил за Тома.
Это было незадолго до того дня, когда нам должно было исполнится восемнадцать. Я очень хотел получить от Тома какой-нибудь необычный подарок, и мы заключили очередное пари.
Во всех газетах тогда писали о Марии Лихт – дочери одного очень крутого бизнесмена и политика. Эта красивая семнадцатилетняя девушка участвовала в предвыборной программе своего отца. Ей приходилось постоянно давать интервью, что она делала с большим удовольствием.
Что можно спрашивать у красивой семнадцатилетней девушки? Естественно, о ее любовных похождениях.
В одной из статей Мария была показана прямо-таки ангелочком: утверждала, что ни разу даже не целовалась, и провозглашала твердое «нет» сексу до свадьбы.
Конечно, мы с Томом сначала посмеялись над статьей. А потом подумали, что это может быть забавным – показать всей Германии падшую Марию. Естественно, сделать ее падшей предстояло Тому.
И вот мы заключили пари. Точнее, целых два. Первое: Том утверждал, что сможет соблазнить Марию за две недели. Второе: я был убежден, что Марию уже не раз… соблазняли. Кто выиграет хоть одно пари, может просить у другого любой подарок на день рождение.
Вышла ничья. Том, конечно же, справился с соблазнением. Но я оказался прав: Мария была не девственницей. Сильно не девственницей. Том немного… обиделся на нее за это. И подсунул в газету сенсацию о «самой знаменитой девственнице Германии».
Пресса не умолкала несколько недель. Почти в каждом мало-мальски крупном издании мелькали фотографии Марии и ее отца.
Естественно герр Лихт проиграл выборы. И не нашел ничего умнее, как обрушить свою злость на моего брата.
Первого сентября я ждал Тома в нашей квартире, мы собирались как следует отпраздновать вдвоем. Он пришел на три часа позже, весь избитый, правой рукой придерживая вывернутое под странным углом запястье левой. Лицо его было белее мела.
Я бросился к брату, но он оттолкнул меня и почти рухнул на пол. Мне пришлось долго расспрашивать его, пока он не рассказал мне, что произошло.
Лихт отловил его и долго ругался, приказав своим телохранителям избить Тома. И в довершение, когда ему надоело разглагольствовать над телом стонущего Тома, он приказал одному из охранников сломать Тому левую руку. Лишь чудо его спасло– Лихту позвонил важный деловой партнер, а телохранитель – молодой парень – оказался нашим фанатом. Он лишь вывихнул Тому левое запястье.
Смотря на чуть не рыдающего от облегчения Тома, я не испытывал никакого презрения к брату. Ведь я прекрасно понимал, что значат для него руки.
И я не собирался прощать это гребаному уроду Лихту.
Отомстил я по-своему. Познакомился с ним в каком-то элитном клубе, пару раз стрельнул глазками, похлопал ресницами, повертел перед ним попкой – и Лихт был готов ползать предо мной на коленях. На следующий день я пришел к нему в офис, где довольно долго соблазнял его, пока он наконец не накинулся на меня. Тогда я позвал охрану. На следующий день во всех газетах были статьи о неудачном изнасиловании бедного мальчика Билла Каулитца известным политиком Фридрихом Лихтом. К статьям прилагались фото - красный и злой Лихт с ненавистью смотрящий на меня, плачущего и избитого.
Карьера Лихта полетела ко всем чертям. Был суд, на котором я, честно глядя в глаза сурового судьи, прерывающимся голосом рассказывал подробности «изнасилования». Были свидетели, утверждавшие, что Лихт регулярно посещает элитные бордели, выбирая там самых худеньких и юных мальчиков. Были другие иски от старых партнеров Лихта, ранее не смевших перечить ему. Припомнилась и «опороченная» Мария.
А Тому я не стал рассказывать, что Лихт был невиновен. Зачем?
- Ты как? – спросил Шон, осторожно прикрывая за собой дверь. Пройдя в комнату, он сел на кровать.
Плохо. Я поругался с Томом – единственным близким мне человеком. И я не понимаю, почему.
- Все в порядке, - я улыбнулся ему. Шон улыбнулся в ответ.
- Помирился с братом? – руки Шона на коленях сжались в кулаки.
И не пытался. Для нашего «перемирия» намного больше подойдет ночь.
- Нет. Но мы помиримся, - убежденно ответил я, скорее для собственного успокоения, нежели отвечая Шону.
- Надеюсь, - процедил сквозь зубы Шон.
Я еле удержался от язвительного замечания. Да что этот Шон возомнил о себе? Что он, вообще, знает о нас с Томом? Что он понимает в наших отношениях?
- Так и будет, - ответил я и отвернулся к окну. Шон заметно напрягся и уставился на меня глазами побитой собаки.
- Что-то не так?
Все не так.
Добавлено (2007-01-14, 9:13 Pm)
---------------------------------------------
- Нет, все в порядке, - я ослепительно улыбнулся Шону, с удовольствием глядя на его явную радость. Он уже хочет меня, хоть и боится признаться в этом. Я понял это еще когда он взял меня за руку в клубе.
- Хорошо, - с облегчением улыбнулся в ответ Шон и снова замялся. – Ты сегодня вечером занят?
Разумеется, болван. Я буду мириться с собственным братом.
- Конечно, нет. А есть предложения? – я близко-близко придвинулся к нему, почти касаясь его плеча подбородком. Он шумно вздохнул и сжал замком руки.
- Хочешь сходить куда-нибудь? Хоть во вчерашний клуб?
Я-то не очень, а вот ты, дорогой мой, похоже только об этом и мечтаешь.
- С удовольствием. Только переоденусь.
Я встал с кровати и подошел к шкафу, стараясь не замечать обжигающего взгляда Шона. Наскоро натянув первые попавшиеся брюки и рубашку, я пригладил волосы и повернулся к так мило покрасневшему Шону.
- Как тебе?
- Замечательно, – даже не глядя на меня, буркнул Шон. – Прости, я выйду ненадолго?
Я кивнул, и он пулей вылетел из комнаты. Устало опустившись на помятую кровать, я постарался успокоить бешено колотящееся сердце. И выкинуть из головы дурацкие мысли о Томе.
В клубе было еще более шумно, чем накануне. Все столики наверху были заняты, и нам с Шоном пришлось пристроиться на одном из широких кожаных сидений, опоясывающих танцпол. Потягивая какой-то коктейль, я обдумывал свое поведение.
Я мог бы уже сегодня соблазнить Шона, он был вполне к этому готов, но… но я хотел получить от него нечто большее, чем просто секс. Я хотел добиться его любви, его страсти, его ревности.
Поэтому, решил я, не стоит торопиться. Сегодня я покажу ему того Билла, которого он никогда прежде не видел.
Я оглядел танцпол в поисках кого-нибудь симпатичного. Одна парочка парней, сладострастно извивающихся и обтирающихся друг о друга под бодрый ритм какого-то супермодного клубного микса, показалась мне вполне подходящей.
- Подержи, я хочу потанцевать, - капризно заявил я, сунув в руки Шона недопитый коктейль, и, нарочно виляя бедрами, двинулся к облюбованной паре. Спиной я почти чувствовал напряженный взгляд Шона, но был уверен, что обернись я, он тут же опустит взгляд.
Присоединиться можно? – спросил я по-английски, нагло притискиваясь к парням. Один из них, смуглый и темноволосый, оглядел меня с ног до головы и, видимо удовлетворившись результатом, кивнул. Второй, блондин, положил мне руки на бедра и прижал к себе.
Боже, эти парни явно знали свое дело! Они не столько танцевали, сколько задались целью завести меня. Надо признаться, что они своего добились. Вскоре я совершенно не соображал, что делаю, и просто бесстыдно терся о них, с наслаждением чувствуя на своем теле настойчивые прикосновения двух пар рук и чьи-то горячие губы на своей шее.
С трудом собрав в кучу оставшиеся крохи разума, я обернулся туда, где сидел Шон. Он упорно не смотрел на меня, судорожно сжимая в ладонях треснувший бокал. Я ухмыльнулся и, отстранившись от своих горячих партнеров по танцу, подошел к Шону.
- Чего сидишь-скучаешь? – нарочно развязно спросил я. Шон покраснел и, выразительно покосившись на мою шею, деланно равнодушно ответил.
- Мне здесь нечем заняться. Так что, похоже, я жду тебя.
Я широко улыбнулся и обернулся на парней, ожидающих в сторонке.
- Знаешь, тебе, наверное, не стоит меня ждать. Я…
- Как скажешь, - прервал меня Шон и резко поднялся с сиденья. – Приятно провести вечер!
И он быстрым шагом вышел из клуба.
Я устало потер ноющие виски и криво усмехнулся подошедшим ко мне парням. Мое желание удачно завершить сегодняшнюю ночь общением с ними, мгновенно улетучилось. К тому же, я совершенно некстати вспомнил Тома, который, скорее всего, валяется сейчас в своем номере и переживает из-за нашей ссоры.
- Знаете, наверное, я пойду. Танец был классным, спасибо, - я пожал плечами и хотел было уйти, но брюнет цепко схватил меня за запястье.
- Куда-то собрался?
Блондин зашел сзади и крепко обхватил меня за талию.
- Мне надо. Отпустите, - ледяным голосом процедил я, смерив брюнета презрительным взглядом. Обычно, это помогало.
- Мальчика дома ждет мамочка, - саркастично произнес блондин за моей спиной. – Но вот, в чем дело… - выразительная пауза, - она вряд ли его сегодня дождется…
И он потащил меня куда-то в сторону от танцпола.
- Что ты собираешься с ним делать? – с интересом спросил брюнет, по-прежнему крепко держа меня за запястья. Я дернулся и получил от блондина звонкий шлепок по заднице.
- А ты как думаешь? У нас же сегодня мальчишник, не забыл? Я обещал Марку, что приведу шлюшку посмазливей. Он вполне подойдет, - и я получил еще один шлепок.
- Какого…- я хотел было возмутиться, но блондин зажал мне рот рукой. Меня почти трясло – от ярости или страха.
- Не спорь, детка. И не сопротивляйся – тебе же будет лучше.
Дальше все превратилось в кошмарный сон. Меня втолкнули в какую-то полутемную комнату, полную пьяных мужиков. После блондин вывел меня в центр комнаты и, словно заправский сутенер, устроил аукцион. От пошлых комментариев и похотливых взглядов мой мозг совершенно отключился, и я словно на время забылся в каком-то полубреду, почти не чувствуя на себе чьи-то потные руки и чей-то огромный член, пронзающий меня. Потом был еще один, и еще…
На третьем мое сознание сжалилось надо мной, и я провалился в пустую темноту, успев лишь прошептать имя брата…
Мне почудилось, или предо мной и вправду мелькнуло озабоченное лицо Тома?
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:10 PM | Сообщение # 20
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 10
Я медленно шел к гостинице, задумчиво глядя под ноги и безуспешно пытаясь успокоить бешено бьющееся сердце. В глазах странно пощипывало, словно злые слезы рвались наружу.
Почему Билл остался в клубе с этими… подонками? Понятно же, что они и пальца его не стоят… Просто два каких-то озабоченных придурка, мечтавших только о том, чтобы зажать Билла в каком-нибудь темном углу. Неужели он этого не видел?
Я пнул некстати подвернувшийся под ноги камень и взвыл от боли. Черт! Черт…
Не знаю почему, но одно упоминание его имени заставляет меня волноваться. Находясь в его обществе, я ежесекундно сдерживаю себя от… От чего? Я даже не знаю… Но один взгляд его карих глаз заставляет мое сердце сжиматься.
Я же вижу то, чего не видит даже его обожаемый братец. Билл одинок, слишком одинок. Ему больно, он страдает – это видно в его глазах. А Том… Я сжал кулаки. Если бы не Билл, я бы убил Тома на месте, когда застал их дерущимися. Хотя, дракой это было назвать сложно. Том же попросту избивал своего брата.
А Билл еще хочет с ним помириться! И даже убеждал меня, что это была просто «братская ссора»! Интересно, кого на самомо деле Билл хотел в этом убедить: меня или себя?
Я остановился прямо посреди улицы, не обратив никакого внимания на косо смотрящих на меня пешеходов. Не могу так больше. Не могу.
Я хочу защищать Билла, хочу болтать с ним о разной ерунде, хочу ходить на его концерты и одобрять его парней. Я совсем не хочу испытывать к Биллу таких странных, грязных чувств. Он мой друг, друг. Просто ДРУГ. Не больше.
Я совершенно измотался. Сегодня, когда Билл разделся передо мной, я пулей выскочил в коридор, пытаясь успокоиться. Гораздо больше мне хотелось вернуться в номер, обнять Билла, прижать его к стене…
Хватит! Я со всей силы врезал себе по лицу, вызвав удивленные взгляды прохожих. Если я не могу быть другом Билла, я просто постараюсь избегать его. Так будет лучше.
Сжав кулаки, я быстрым шагом направился к гостинице – собрать вещи, позвонить в авиакомпанию и заказать билет до Германии. Уехать, и как можно скорее.
Я быстро отметился у портье и почти бегом направился к лифту, но столкнулся с кем-то и чуть не упал на пол.
- Извините… - бурнул я, не поднимая взгляда.
- Да пошел ты! – я удивленно уставился на того, с кем столкнулся. Это же Том!
- Сам иди! – я оттолкнул его и пошел к лифту, но он ухватил меня за плечо.
- Где Билл?
- Дай пройти!
- Я спрашиваю, где Билл? – Том, казалось, был готов убить меня на месте. Я хотел огрызнуться, но что-то в его глазах заставило меня ответить.
- Остался в клубе. С двумя своими новыми приятелями, - я хотел сказать это спокойно, но мой голос предательски дрогнул.
- Какими еще приятелями?
- Не знаю. Но вечер они точно решили закончить в приятном обществе твоего брата!
Том резко побледнел и отпустил мое плечо.
- Ты идиот, - выкрикнул он, присовокупив фразу на немецком, смысл которой я не вполне понял. В любом случае, ничего лицеприятного для меня.
- Быстро веди меня туда! – Том бросился к выходу из гостиницы. Мне волей-неволей пришлось побежать за ним.
- Что случилось? – на бегу спросил я у Тома. Он смерил меня презрительным взглядом.
- Ты и вправду такой кретин, или притворяешься?
Я пожал плечами, чувствуя, что сейчас не время для ссор. Том лишь хмыкнул и выплюнул:
- Куда? Показывай!
Я отвел его в клуб, где Том опытным взгядом тут же осмотрел весь танцпол и столики. По его разочарованному лицу я понял, что Билла он не нашел.
Том что-то у кого-то спрашивал, бегал по клубу, а я так и не мог понять, что же случилось. Почему Том так обеспокоен? Он же знает не больше моего… Или это все из-за их умения чувствовать друг друга?
- Идем, - процедил Том, толкая меня в какой-то темный коридор. Быстрым шагом мы шли мимо каких-то комнат, из-за дверей в которые то и дело раздавались пьяные выкрики и похотливые стоны. Остановившись у одной из дверей, Том решительно вошел внутрь.
В открытой двери я разглядел сборище полупьяных мужиков, стоящих вокруг чего-то и радостно выкрикивающих какие-то пошлости. Том оттолкнул одного из них, и я увидел то, что находилось в центре круга. Белое тело, в кровоподтеках и засосах, откинутая назад голова с пышной копной черных волос. Мутные карие глаза словно не видели всего происходящего…
Я остался стоять у распахнутых дверей, судорожно впиваясь пальцами в дверной косяк. Меня мутило и больше всего мне хотелось оказаться как можно дальше отсюда.
- Веселье окончено, мальчики, - с ненавистью проговорил Том, оттаскивая от Билла его насильника.
- Какого… - возмутился было мужик, но Том резко выхватил из кармана нож.
- Только подойди, и я навсегда сделаю тебя импотентом, - шуточные интонации, но от одного взгляда в глаза Тома мне стало не по себе. Парни, видимо, тоже поняли, что Том не шутит, и расступились, позволяя Тому подхватить на руки измученное тело Билла.
Я первым выбежал на улицу и поймал такси, упорно пытаясь отогнать назойливо стучащую в висках мысль «Это ты во всем виноват». Том осторожно положил Билла на заднее сидение, бережно обнимая его и нашептывая какие-то нежные слова. Я сел на переднее сидение и уставился в окно, провожая взглядом мелькающие неоновые вывески.
Когда такси остановилось у отеля, Том первым вышел из машины и аккуратно поднял на руки Билла, коротко кинув мне:
- Заплати.
Я сунул удивленному водителю сто евро и бросился вслед за Томом, еле успев заскочить в закрывающиеся двери лифта. Том еле стоял, все-таки ему было тяжело держать брата, но на мое предложение помочь он ответил:
- Ты сегодня уже один раз помог, - и он смерил меня давящим взглядом, выдержать который у меня не было сил.
Все-таки я был чертовски виноват.
В номер Билла Том меня не пустил, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Я устало вздохнул и направился в свой номер, чтобы провести ночь наедине со своей совестью…
Я всю ночь не мог заснуть, а если и проваливался в какое-то нелепое подобие сна, я слышал громкий голос, безжалостно возглашавший «Это ты во всем виноват». Мне мерещились огромные тени по углам, и казалось, сама Тьма тянет ко мне свои липкие руки.
Лишь под утро я чуть-чуть задремал, но не прошло и получаса, как я проснулся от выплеснувшейся мне в лицо ледяной воды.
Перед моей кроватью стоял бледный и чертовски злой Том.
- Слушай меня внимательно, я не буду повторять дважды, - тяжело произнес он, возвышаясь надо мной. – Не смей даже близко подходить к моему брату. Сегодня же ты уберешься из отеля и из нашей жизни. Если я хоть раз еще тебя увижу…
- Не надо угроз, я и так уеду, - быстро проговорил я. Том ухмыльнулся.
- Естественно. Ведь это ты виноват в том, что случилось с Биллом.
И еще раз смерив меня презрительным взглядом, он вышел из моего номера, громко хлопнув дверью.
Я закрыл лицо руками, чтобы только не видеть своего отражения в зеркале. Уехать. Да, сегодня же. Решившись, я вскочил с кровати и бросился беспорядочно скидывать вещи в чемодан. Когда все было упаковано, я остановился. Стоит ли просто так уезжать?
Ведь больше всего на свете мне хотелось хоть еще раз увидеть Билла. Хотя бы для того, чтобы попросить у него прощения.
Приняв решение, я поставил чемодан в угол и уверенно зашагал к номеру Билла.
У самой двери уверенности поубавилось. А если там сейчас Том? Или, еще хуже, Билл не хочет меня видеть? Я осторожно постучал в дверь и, так и не дождавшись ответа, приоткрыл дверь.
В номере не было никого, кроме спящего Билла. Во сне он улыбался – еле заметной, грустной улыбкой. Я облегченно вздохнул и на несгибающихся ногах подошел к кровати, осторожно присев на самый край. Грудь Билла равномерно вздымалась и опускалась, уголки губ слегка подрагивали. И я вдруг понял, что не хочу никуда уезжать. Я хочу просто сидеть рядом со спящим Биллом, умиротворенно наблюдая за его сном.
И пусть мое сердце колотится, как сумасшедшее, и кажется, что своим стуком оно разбудит сладко сопящего Билла. И пусть мои руки дрожат, не смея даже прикоснуться к нему.
В коридоре раздались шаги, показавшиеся мне оглушительно громкими. Я подскочил на кровати, мой взгляд заметался по комнате, остановившись на просторном шкафу-купе. И, не медля ни секунды, я юркнул туда, не до конца прикрыв дверь, чтобы через щель наблюдать за происходящим.
Том – не зря я спрятался – подошел к кровати Билла и, совсем как я минуту назад, опустился на краешек и любовно посмотрел на брата. В его взгляде было столько нежности и любви, что я вздрогнул. Том невесело усмехнулся чему-то и, протянув руку, отвел с лица Билла упавшие черные пряди. Потом склонился над ним, и…
В моем кармане громко завибрировал телефон. Я попытался вытащить его, но чуть не выронил и замер в смешной позе. Мне казалось, что я произвел более чем достаточно шума, чтобы быть обнаруженным. Но Том, похоже, ничего не слышал. Он еще минут пять просидел рядом с Биллом, ласково держа его за руку и нашептывая какие-то глупые нежности.
Как только Том вышел, я почти вывалился из шкафа, вынужденное заточение в котором показалось мне чуть ли не вечностью. Опять присев на кровать, я невольно залюбовался возвышенно-одухотворенным лицом Билла. Почему-то таким я не видел его прежде. Разве только… да, на концерте. Именно таким Билл выглядел, когда пел. «Как ангел», - вспомнились мне чьи-то слова. Точно, как ангел.
И совсем не понимая, что делаю, я наклонился и легонько прикоснулся губами к приоткрытому рту Билла.
Господи, что же я делаю? Зачем я это делаю?
Резко поднявшись, я почти выбежал из номера, даже не задумываясь о произведенном шуме.
В моем номере все было так же, но это казалось мне странным. Я уставился на свое красное лицо в зеркало. Оно тоже было прежним. Все было прежним.
В кармане снова зазвонил телефон. Я автоматически взял трубку.
- Здравствуй, милый! Как отдых?
Аннет.
Ее голос подействовал на меня, как холодный душ. Черт, Аннет… Моя любимая девушка, моя невеста…
- Прости, мне сейчас некогда, - быстро проговорил я и, даже не выслушав ее ответ, нажал «отбой».
Чемодан, казалось, весил целый центнер, если не больше. Я с трудом тащил его по коридору.
Дверь в номер Билла была приоткрыта, и я осторожно заглянул в нее.
Билл, все еще немного бледный, но, кажется, вполне здоровый, ходил из угла в угол, разговаривая с кем-то по телефону.
- Просто нужно получше поискать!
Голос Билла был каким-то злым, истеричным, словно у совершенно отчаявшегося человека.
- Нет, черт побери, мне не нужен отрицательный результат! Ищите!
Билл остановился у зеркала. Его пальцы, сжимавшие телефон, побелели.
- Да мне плевать на ваше мнение! Он существует!
Последние слова Билл прокричал на высокой плаксивой ноте и швырнул трубку в стену. Я замер в дверях, не решаясь пройти дальше.
Билл подошел близко-близко к зеркалу и уставился на свое отражение. На его лице отразилось сильнейшее отвращение. В глазах что-то блеснуло, и я с удивлением увидел, как по его щеке катится слеза. Он всхлипнул и со всей силы ударил рукой по зеркалу.
- Он существует! Существует…
Билл плакал, задыхался от слез, разбитыми в кровь руками колотил зеркало, снова и снова, словно не обращая внимания на осколки, все глубже впивавшиеся в его ладони.
Я даже не понял, как оказался рядом с ним и крепко обнял его. Он уткнулся мне в шею и, по прежнему выкрикивая что-то несвязное, колотил израненными руками по моей спине. Я ласково гладил его, безуспешно пытаясь успокоить. Постепенно Билл затих в моих руках, тихонько всхлипывая на моем плече.
Погладив пушистую черную макушку, я слегка отстранился, глядя в сияющие от слез карие глаза. И, не удержавшись, поцеловал его в подрагивающие соленые губы.
Губами собирая с его лица слезы, я судорожно шептал ему что-то. Нос, щеки, подбородок, прядка волос, снова губы – нежно, очень нежно покрывал я его лицо короткими поцелуями, пока Билл не перестал всхлипывать и не подался мне навстречу, раскрыв моему поцелую свои нежные губы. Мою грудь распирало неведомое доселе чувство счастья – полного, беспечного, невероятного.
- Шоон, - тихо простонал Билл, пока я поцелуями спускался к его шее. Тонкие пальцы запутались в моих волосах, больно дергая их, но я не обращал на это внимания…
Сзади скрипнула дверь, и мое огненное счастье прервал громкий голос Тома:
- Какого черта…
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:11 PM | Сообщение # 21
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 11
В динамиках ныла какая-то очередная слезливая попса, от которой меня невыносимо тянуло блевать. Но может быть, меня тошнило от самого себя.
Билли, братишка, что же ты делаешь? Что делаю я? Во что мы превратили нашу жизнь?
Я ударил рукой по подушке и тут же уткнулся в нее лицом.
Я, пожалуй, ничуть не лучше похотливого урода Уилкса. Даже хуже. Он, по крайней мере, честен. А я…
Моя месть, в теории казавшаяся идеальной, на самом деле оказалось невыносимо мерзкой и бьющей в первую очередь по самому мне. Нет, правда, Биллу ведь было не впервой оказаться пущенным по кругу. Он, черт побери, еще со школы к этому привык, и даже научился наслаждаться этим.
Полное дерьмо.
А вот мне было страшно и больно видеть его таким: избитым, изнасилованным, уничтоженным морально. И в тот момент мне почему-то было совершенно плевать на то, что это я способствовал этому…
Когда-то давно, еще во времена наших вполне братских отношений с Биллом, мне приснился сон. Я видел себя взрослым, даже старше, чем я сейчас, бредущим по колено в кровавом месиве. С неба крупными каплями лилась соленая кровь, орошавшая мои плечи и сияющую корону на голове.
Глупый, дурацкий, совершенно детский сон. Но в ту ночь я проснулся с диким ощущением липкого, раздирающего душу страха. Лишь присутствие Билла, сладко сопящего в свою подушку, позволило мне успокоиться.
До сегодняшнего дня я не вспоминал этот сон.
Билл, мой маленький, любимый, особенный во всем братик… больше всего мне хотелось войти в его номер, сжать в своих объятиях, и не выпускать никогда. Вместо этого я раз за разом повторял себе слова, сказанные Шону: «Ведь это ты виноват в том, что случилось с Биллом».
Но это я попросил двух извращенцев в клубе устроить маленький «спектакль», неожиданно вышедший из-под контроля.
Поднявшись с кровати, я быстро прошагал в ванную и сунул гудящую голову прямо под холодные струи. Дреды противно прилипли к шее, лицо по-прежнему горело, а собственное отражение было мне настолько противно, что я спешно отвернулся от зеркала.
Я хотел не этого. Черт побери, действительно не этого! Господи, если ты существуешь, ты меня слышишь? Не этого!
Даже утро не принесло мне желаемого облегчения. Более того, сжигающее душу чувство вины стало еще сильнее. Но почему-то я смог найти в себе силы, чтобы шагнуть в номер брата.
Застыть на пороге, любуясь бледным лицом.
На негнущихся ногах подойти к кровати, присев на самый краешек.
Дрожащей рукой убрать с лица брата пушистые пряди волос, наслаждаясь каждым прикосновением…
Поцеловать – так, как никогда прежде – всего лишь легко касаясь искусанных алых губ, сдерживая прерывающееся дыхание.
И уйти. Просто уйти.
Я долго гулял по незнакомым мне улицам, выводя из себя телохранителя, молчаливо шествующего за мной. На набережной, где ровным пестрым рядком выстроились торговцы разными сувенирами, я слился с толпой, волнами накатывающей на прилавки и сметавшей с них разные мелочи для близких людей.
Мне нестерпимо захотелось купить что-нибудь.
Для мамы, радостно охавшей перед поездкой – большую керамическую вазу с ярким узором, которой, как она говорила, как раз не хватало для завершения дизайна гостиной.
Для отчима – смешную фигурку папуаса, крохотной ладошкой бренчащего по маленькой гитаре.
Для Густава – подписанный диск «металлики». Явная подделка, конечно, но тем не менее…
Для Георга – футболку с надписью «Pussycat Dolls».
Для Дэвида – красивую рамку, в которую я решил вставить свою любимую фотографию Билла.
Смешно, но все эти маленькие сувенирчики, которые я упорно не хотел отдавать понести телохранителю, буквально грели мне душу. Я даже купил для каждого маленький пакетик, в который собирался упаковать все подарки.
У ювелирного магазина я резко остановился, вспомнив, что не купил подарок Биллу. Хитро посмотрев на витрину, я, кажется, понял, каким именно будет этот подарок…
Беспорядочно и неаккуратно свалив все сувениры на кровать, я сунул коробочку для Билла в карман и решительно, пока не успел передумать, направился в его номер. Сердце почему-то билось где-то в горле, и больше всего я боялся, что Билл кинет мне мой подарок в лицо, криво усмехнется, спрашивая: «Откупиться захотел?».
А я этим подарком не хотел загладить вину. Просто вдруг вспомнил, что почему-то ни разу ничего не дарил Биллу. Только на день рождения и по разным праздникам, а без повода – ни разу.
Дверь приоткрылась с легким скрипом, болезненно резко отозвавшимся в моей голове. Я замер на пороге, не в силах поверить своим глазам, желая только одного – убежать отсюда.
- Какого черта… - вырвалось у меня.
Шон резко отстранился, воинственно глядя на меня. Но мне было плевать на него, мой взгляд был прикован к Биллу, на лице которого было выражение, которое никогда не появлялось у него в моем присутствии…
- Том, - как-то жалобно протянул Билл, все еще цепляясь своими тонкими пальчиками за Шона.
А я просто глупо стоял, не в силах вымолвить ни слова.
Шон осторожно отцепил от себя Билла и вышел из номера, нарочно сильно толкнув меня плечом. Я не удержался на ногах и врезался в стену, все еще не отводя взгляда от брата, понуро сидящего на полу.
- Что он здесь делал? – я еле смог произнести пересохшими губами эту простую фразу.
Билл пожал плечами и поднялся с пола, усевшись на кровать. Только сейчас я заметил раны на его руках.
- Что т ы здесь делал? – я присел возле него на колени и осторожно взял его ладони в свои. Билл скривился от боли, но тут же на его лицо вернулось то самое выражение, которое я всегда ненавидел. Выражение наглого самодовольства.
- Небольшая истерика, - он равнодушно пожал плечами и высвободил ладони. – Теперь-то все в порядке…
- Ну да, - хмыкнул я, оглядев комнату. Разбитое зеркало усыпало осколками почти весь пол.
- Ерунда! – отмахнулся Билл. – Позовем горничную, она приберет.
Мы замолчали. Я – неловко, Билл – холодно-отстраненно.
- Как ты? – вырвалось у меня.
- Как всегда, - спокойно ответил Билл, но в его глазах я разглядел боль. Неужели эта боль была всегда, только я ее не замечал? Или не хотел замечать?
- А… - я окинул взглядом его руки, безумно желая вылечить их одним взглядом.
- Не стоит, - отрезал Билл, словно прочитав мои мысли.
- Как хочешь, - пожал я плечами и вдруг разозлился сам на себя. – Хотя, нет уж.
Я резко поднялся, в ящике нашел аптечку и сел на кровать рядом с Биллом, проигнорировав его насмешливый взгляд.
- Что-то ты сам не знаешь, чего хочешь, братишка, - он игриво улыбнулся, придавая фразе какую-то двусмысленность.
- Зато я знаю, чего я не хочу, - отрезал я. Ухмылка исчезла с его лица. Он серьезно и как-то изучающе посмотрел на меня, словно не узнавая.
И замолчал на все время, пока я обрабатывал и перевязывал глубокие порезы.
Напоследок я чмокнул Билла в щеку и потрепал его волосы.
Про подарок, тяжелым грузом лежащий в моем кармане, я совершенно забыл, вспомнив лишь на пороге своего номера. Устало сжав в ладони коробочку, я решил, что любым способом постараюсь выиграть наше пари. Потому что я уже придумал, что потребовать от Билла.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:11 PM | Сообщение # 22
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 12
Похоже, наши каникулы, столь хорошо начавшиеся, уже подошли к концу. Последнее… «приключение», кажется, добило Тома. Он на следующий же день позвонил Дэвиду и потребовал забрать нас домой. Том вообще стал каким-то странным. Взять хотя бы его реакцию, когда он застал нас с Шоном…
Шон уехал тем же вечером. Он так и не зашел ко мне, просто собрал вещи и выехал из отеля. Черт, надо же было Тому так некстати войти! Я ведь почти выиграл наше пари, осталась лишь самая малость… а вот мой «случайный» приступ истерики оказался весьма кстати. Надо бы запомнить, что Шону больше всего нравится видеть меня обиженным и беззащитным. Это, видимо, вызывает у него инстинктивное желание защитить меня. Ну и заодно трахнуть, но в этом я его не виню. Мало кто может сопротивляться моему обаянию.
Ну ничего, приободрил я себя, в Германии уж точно все получится. Хоть Том и старается заставить Шона держаться подальше от меня, вряд ли он и дальше будет столь же строго контролировать мои связи. А от месяца прошло меньше половины, и времени у меня более чем достаточно.
От этих мыслей на душе стало как-то солнечно, и я еще энергичнее принялся скидывать вещи в чемодан.
- К тебе можно? – прервал мое занятие Том.
Я пожал плечами и, не удержавшись, ехидно спросил:
- С каких это пор тебе на это требуется разрешение?
Том буркнул что-то невразумительное. Нет, он определенно стал каким-то странным.
- Как ты, все хорошо? – брат даже как-то робко присел на мою разобранную постель. Я хмыкнул. Это что, новая игра «достань брата своей заботой»? Она мне что-то совсем не по душе.
- В полнейшем.
- А руки?
Нет, он точно надо мной издевается.
- Том, прекрати строить из себя заботливую мамочку. А то я еще подумаю, что ты в меня влюбился, - и я сам расхохотался от абсурдности своей шутки. Том вяло хихикнул и отвернулся. Обиделся?
- Ну, ты чего, братишка? – я уселся к нему на колени и обнял за шею.
Том лишь серьезно посмотрел мне в глаза, и я невольно сжался от мелькнувшей в его взгляде боли. Неужели он и в самом деле заботится обо мне? Я, черт побери, сейчас расплачусь.
- То-омми, - шепнул я ему на ухо. Он замер на секунду и, крепко обняв меня за талию, сладко поцеловал. «Это уже лучше», - довольно подумал я, страстно отвечая на поцелуй. Руки сами собой поползли вниз. Одна приподняла широкую футболку, другая автоматически нащупала ремень.
- Нет, стой, - Том прервал поцелуй, перехватив мою руку.
- Почему? – обиженно протянул я.
- Нам через полчаса выходить, - отрезал Том. – Собирайся.
И он, скинув меня на пол, резко вышел из номера.
Я в полнейшем изумлении уставился на закрытую дверь. Том еще ни разу прежде не отшивал меня.
В самолете мы молчали, оба недовольные утренней сценой. Я-то понятно почему, но с какой стати дулся Том, понять не мог похоже даже он сам. На все мои вопросы и предложения он отвечал односложным «нет», и отворачивался к окну. Чего он там, интересно, не видел?
Летать я боялся всегда, но сегодня мне почему-то было даже страшней, чем обычно. Хотелось подойти к Тому, положить ему на колени голову, как сделал тогда Шон, и просто сидеть так до самой Германии. Но я, естественно, подобных глупостей делать не стал и просто попытался успокоиться. А в голове вертелась глупая мысль: если самолет упадет, последним, что произошло между мной и Томом, будет глупая ссора.
Когда самолет, наконец, начал снижаться, Том на секунду обернулся ко мне, и я с удивлением прочел в его глазах отражение своих собственных мыслей. Настроение сразу поползло вверх.
Встретил нас – надо же! – сам Дэвид, в сопровождении охранника и Густава с Георгом. Они-то здесь откуда и зачем?
- Как отдохнули? – накинулись они с расспросами на Тома, словно меня здесь и не было. Лишь Дэвид как-то уныло посмотрел на меня, и присоединился к компании во главе с сияющим Томом. Мне осталось лишь злобно покрикивать на охранника.
Почему-то было очень обидно. Но зачем мне хорошие отношения с Йостом и ребятами? Разве что для работы… зачем мне их внимание? Пусть они засунут его себе куда подальше. Никогда не желал быть всеобщим любимцем. Это слишком хлопотно. И надо поддерживать скучный имидж «хорошего мальчика». Тому, почему-то, все это удавалось легко, хоть он и был главной бестией нашей команды.
«Тома любят, потому весь эгоизм, подготовленный для вас двоих, достался тебе» - вспомнились слова Дэвида, адресованные мне. Тогда он еще так грустно посмотрел на меня, что мне даже стало смешно - неужели он думал, что я не замечу его глупой влюбленности и извечных похотливых взглядов? Я тогда и забыл об этой фразе…
Чихать я на них хотел. Нравится им играть в добрых милых мальчиков – пожалуйста. А я – нет уж, увольте. У меня и без них были дела.
Я набрал номер Шона.
- Да? – раздался в трубке девичий голосок. Кажется, это была глупышка Аннет.
- Шона позови, - сказал я командным тоном, и, спохватившись, добавил, - пожалуйста.
- Его нет, Билл. Он сменил телефон… - затараторила в трубку девушка. – Кажется, хотел к отцу съездить. Ему что-то передать?
Я молча нажал «отбой».
Черт, эта Аннет потихоньку начала меня раздражать, сам не знаю почему. Она же просто глупая и не особо симпатичная девица, уверенная, что Шон ее любит. Знала бы она, что на отдыхе ее «любимый» думал о ней уж точно в последнюю очередь.
- Ну и долго ты будешь так сидеть? – недовольный голос старшего Уилкса вывел меня из моих размышлений. Я оторвал взгляд от прекрасной панорамы города и посмотрел на недовольного мужчину. В голове мелькнула мысль, что, возможно, стоит уже запомнить имя этого борова.
- А тебе то что? Трахаться захотелось? – насмешливо приподнял я левую бровь. Уилкс возмущенно закашлялся, нервно ерзая на кресле, пытаясь скрыть заметный бугор на брюках.
- Тебе не пора? – он проигнорировал насмешку и уже в третий раз за десять минут поглядел на часы.
- Сына ждешь? – мужчина удивленно моргнул и как-то неуверенно кивнул.
- Не стоит, чтобы он нас видел вместе…
Вместе? Ты себе льстишь, грязная свинья. Ты мне никто, я просто прихожу в твой кабинет получить что-либо за какой-то несчастный минет. Ты счастлив, я доволен.
Хотя, признаюсь, извращенная влюбленность этого идиота меня в какой-то мере забавляет.
- Как пожелаешь, - я пожал плечами и вышел из надоевшего мне кабинета.
В дверях я столкнулся с удивленным Шоном.
- Что ты тут делаешь? – изумился он, буквально пожирая меня взглядом.
- Тебя ищу, - я улыбнулся как можно более очаровательно.
Шон замер на месте. Из столбняка его вывело лишь покашливание отца.
- Шон, мы хотели обсудить дела…
Он моргнул и, с трудом отвернувшись от меня, посмотрел на Уилкса-старшего.
- Не сейчас, ладно? – даже не дожидаясь ответа отца, Шон схватил меня за руку и вытащил в коридор. – Сходим куда-нибудь? – у лифта он остановился и умоляюще посмотрел на меня. Я кивнул. Почему-то сейчас мне стало спокойно и уютно рядом с ним. Мы зашли в лифт и, заговорщицки переглянувшись, коротко поцеловались. Всего пара секунд, но на губах словно остался отпечаток. Под счастливым взглядом Шона, я пальцем дотронулся до губ. Он лишь ладонью взъерошил мои волосы и рассмеялся.
Настроение стремительно поднималось.
В кафе, куда Шон привел меня, было тихо и спокойно. Вернее, это было даже не кафе, а небольшая булочная, в которой стояло всего два столика. Лысый продавец, поздоровавшись с Шоном, принес заказ – два кофе и ароматные булочки с корицей, которыми мы кормили друг друга с рук. Мне было так спокойно и уютно, как, наверное, ни разу за последние пять лет. Я совершенно ни о чем не думал, заставив себя поверить в ту сказку, что я сам нарисовал для Шона.
Он протянул руку, и наши липкие пальцы переплелись. Его взгляд, казалось, проникал насквозь и видел всю мою душу – не только отвратительный характер и всю ту грязь, что налипла на меня за долгие годы, но и что-то такое, что я уже давно считал утерянным.
Мы сидели за столиком, и целовались, прямо перед прозрачной витриной, совсем не обращая на это внимания. Наши поцелуи были неторопливыми и томительными, полными какой-то сладко-горькой нежности. Наверное, лишь Шон так целовал меня.
Странно, но я никуда не хотел спешить. К черту пари, я просто хотел сидеть в объятиях Шона, с наслаждением вдыхая его аромат и чувствуя на себе тяжесть его сильных рук. Как никогда мне хотелось защиты и поддержки. Хотя бы от Шона…
Негромкий телефонный звонок показался мне оглушительным.
- Да? – резко спросил Шон, нехотя отстранившись от меня.
Я прислушался и разобрал знакомый девичий голос. Снова эта Аннет!
- Прости, я сейчас не могу говорить. Нет, не поговорил… черт, ты понимаешь, что мне сейчас некогда? – Шон сорвался на крик и бросил трубку. Минуту он посидел, уронив голову на сложенные руки.
- Наверное, мне стоит поехать к ней, - пробормотал Шон, упорно стараясь не смотреть на меня.
- Наверное, тебе стоит решить, кто из нас для тебя важнее, - неожиданно для самого себя, воскликнул я.
- Она моя невеста! – возмутился Шон, наконец, посмотрев мне в глаза.
- Вот и иди к ней тогда, - выкрикнул я и, схватив курточку, выскочил из кафе бросившись бегом куда глаза глядят.
Холодный воздух немного отрезвил меня. Зачем я это сделал? Надо было просто мило улыбнуться, сказать «конечно» и уйти с миром. Надо было…
Я застегнул куртку и, сунув уже замерзшие руки в карманы, медленно зашагал по пустой улочке.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:11 PM | Сообщение # 23
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 13
Я бросил сумку на пол прихожей и, пройдя в комнату, рухнул на диван. В голове вертелось столько вопросов, и ни на один из них я не мог найти ответа.
Что вообще происходит со мной? Зачем, ну зачем я поцеловал Билла? И почему Том был так взбешен? Я понимаю, что мне нельзя было оставлять Билла в клубе с этими выродками, но я же не знал, даже не догадывался…
Наконец, с кем и о чем говорил по телефону Билл? Я ведь ни разу прежде не видел его в таком состоянии.
Я устало потер виски и, скинув одежду прямо на пол, лег на кровать, зарывшись носом в мягкое одеяло. Теплая рука тут же обняла меня за талию.
- Ты вернулся? – спросила Аннет, сонно посмотрев на меня.
- Спи, милая, - я погладил ее по мягким волосам и повернулся к ней спиной.
И еще один вопрос. Как мне сейчас вести себя с Аннет? Молчать и делать вид, что ничего не произошло? Но это же нечестно по отношению к ней… и к Биллу, который, признался я сам себе, сейчас был для меня ничуть не менее важен, чем Аннет.
Проснулся я от мерзкого звонка будильника на своем телефоне. Голова, по-прежнему разрываемая вопросами, чертовски сильно болела. Даже запах любимых булочек сейчас раздражал меня. И Аннет, кинувшаяся ко мне с подносом, тоже.
Поморщившись, я мягко отстранил принесенный завтрак, стараясь не обращать внимания на расстроенное лицо невесты. «Прости, дорогая, но сейчас совсем не до этого» - хотелось сказать мне, но я промолчал. Все-таки промолчал. И буду делать вид, что ничего не случилось. Потому что Аннет любит меня. И потому что так будет правильнее.
- Может, все-таки, поешь? У тебя сегодня тяжелый день впереди…
Я удивленно моргнул.
- Тебе Дэвид Йост звонил и отец тоже. Оба хотят с тобой встретиться, - улыбаясь, тараторила Аннет, умудряясь сунуть мне в руки чашку с кофе и булочку. Я послушно откусил кусочек и сделал большой глоток.
- Йост назначил встречу в одиннадцать в ресторане… я записала адрес. А отец просил зайти к нему в офис вечером, - Аннет намазала мою булочку маслом. – Ой, еще тебе из Лондона звонили. Тетя, кажется. Просила связаться с ней. Это что-то насчет цветов к свадьбе, - улыбнулась Аннет, я промолчал, глотнул кофе и зашелся в приступе кашля.
- Вещи я прибрала, сумку разобрала, - Аннет встала с кровати и надела пальто.
Моя милая, моя любимая Аннет! Я готов был расплакаться от благодарности ей. Она же все делает для того, чтобы я был счастлив. И я не должен, не могу все это потерять ради нескольких секунд постыдного удовольствия.
- Постой, - я окликнул невесту, уже готовую выйти из квартиры. – Дай мне свой телефон.
- Зачем? – удивилась она, но протянула мне трубку.
- Вот, возьми мой.
Она пожала плечами и, сунув телефон в сумочку, вышла из квартиры, осторожно прикрыв за собой дверь.
Я облегченно вздохнул. Может, мне все же удастся избежать общения с Биллом?
В ресторан, где назначил мне встречу мистер Йост, я прибыл с небольшим опозданием. Почти вбежав в зал, я обратился к недовольно покосившемуся на меня метрдотелю.
- Я Шон Уилкс. У меня встреча с господином Йостом.
Метрдотель смерил меня презрительным взглядом и нехотя проводил к дальнему столику.
Продюсер невнимательно читал газету, лениво помешивая ложечкой кофе. На меня он кинул быстрый взгляд, и снова уткнулся в газету.
Я сел напротив и с некой нетерпеливостью во взгляде посмотрел на Йоста, который, явно нарочно, пытался показать всяческое безразличие к моему приходу.
- Вы опоздали, - спокойно сказал он из-за газеты, перестав, наконец, мешать свой кофе.
- Извините, пробки, - соврал я, чуть покраснев. Йост перевел взгляд на пустынную улицу и усмехнулся.
- Не важно, - он отложил газету и, глотнув кофе, перевел взгляд на меня. – Что случилось в Испании?
Я с удивлением поглядел на него, изо всех сил стараясь не краснеть. Не может быть, чтобы он узнал… не может?
- По вашему лицу, вижу, что вы в курсе, - Йост усмехнулся. – Вы не пугайтесь, я ничего не знаю и ни на что не намекаю, - «успокоил» он меня. – Просто вчера мне позвонил Том со странным требованием как можно скорее забрать их оттуда. Поверьте, если бы вы знали близнецов так, как их знаю я, вы бы ни на секунду не засомневались, что это неспроста. А, поскольку, вас отправили с ними в качестве сопровождающего, - голос Йоста налился металлом, - я требую у вас объяснений. Что случилось?
- Билл попал в довольно неприятную историю, - тщательно подбирая слова, ответил я.
- Неприятную историю? – он горько усмехнулся. – Я, как мне кажется, понял. Его привлекательность опять сослужила малышу плохую службу?
Я изумленно посмотрел на Йоста.
- И не смотрите на меня так, - раздраженно буркнул он. – Я уже больше пяти лет заменяю им всех родственников сразу. Неужели вы думаете, что для меня хоть что-то может быть в новинку?
- Может, мы с вами говорим о разных вещах? – осторожно поинтересовался я. – Билл он…
- Он пошел в какой-нибудь вертеп и подцепил пару-тройку «поклонников», пожелавших ознакомиться со звездным телом поближе? – саркастично спросил Йост, с каким-то садистским удовольствием наблюдая за тем, как вытягивается в удивлении мое лицо. – Это не в первый раз,- он устало вздохнул, - И боюсь, что не в последний.
Йост подпер голову руками и продолжил, упорно не смотря на меня.
- Вы, наверное, считаете Билла наивным ребенком, - он говорил быстро, «проглатывая» слова. – Но, поверьте, вы глубоко заблуждаетесь. Его детство осталось далеко позади. Очень далеко. И лучше бы вам не общаться с ним так близко.
- Я не обязан вас слушаться, - вспылил я. – Оставьте свои «советы» для кого-нибудь другого. И свои домыслы тоже. Не знаю, что вы там думаете о Билле, и знать не желаю. Но я знаю, что он совершенно не такой, как вы говорите. И, позвольте, я сам составлю о нем свое мнение. А теперь, простите, но мне пора идти.
Я резко поднялся, задев стол, отчего кофе из чашки Йоста пролилось на скатерть. Он этого не заметил, и дальше изучающе глядя на меня.
- Ваше дело, - пожал он плечами. – Так или иначе, я вижу, что-либо говорить уже поздно. Не жалуйтесь потом, что вас не предупреждали.
И он снова уткнулся в свою газетенку. Я хотел что-то ему возразить, но слова куда-то исчезли, и я просто вышел из этого чертового ресторана.
К отцу я тоже опоздал, бесцельно бродя по городу и вновь пытаясь найти ответы на вопросы, количество которых все возрастало.
О чем говорил Йост? И почему? Стоит ли мне верить ему? Ответ был лишь на последний вопрос - определенно, нет.
Том просил Йоста забрать их из Испании. Это означало, что хочу я того, или нет, но скоро я вновь встречусь с Биллом. Как мне себя вести? Делать вид, что ничего не было? Или же…
Я тяжело вздохнул. Слишком сложно все это. Но, как к своему удивлению, мне ничего – совершенно ничего – не хотелось менять.
Разве что спасти Билла от этих извращенцев в клубе…
Остановившись посреди улицы, я вдруг осознал, что пришел как раз к зданию, где находился офис отца. И время было как раз подходящее. Неужели, я полдня бродил по улицам?
Я автоматически зашел в здание и поднялся на лифте до последнего этажа, все еще думая о Билле. Может, все-таки стоит попробовать сделать вид, что ничего не изменилось?
Но смогу ли я? Ведь в наших отношениях действительно что-то теперь не так. Я уже никогда не смогу не думать о Билле с нежностью, с… с любовью, и – да, черт побери! – с желанием. Я никогда больше не смогу смотреть на его нежное, совсем не мальчишеское личико, без сводящего с ума желания прикоснуться к его пухлым губам своими…
Черт побери, я не хочу!
- Я не хочу! – прошептал я, ударив рукой о стену лифта. Двери разошлись в стороны, выпуская меня.
Распахнув дверь кабинета отца, я совершенно неожиданно столкнулся с Биллом… с Биллом, которого здесь совсем не должно быть.
- Что ты тут делаешь? – мне безумно хотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Что передо мной и правда стоит Билл, одним своим видом сводящий меня с ума.
- Тебя ищу, - он улыбнулся, и вдруг все, о чем я думал весь день, показалось мне таким бессмысленным. Я не хочу, чтобы в наших отношениях все было по-прежнему, пора бы уж в этом признаться.
Покашливание отца вывело меня из раздумий.
- Шон, мы хотели обсудить дела…
Я моргнул, стараясь отогнать непристойные видения.
- Не сейчас, ладно? – я схватил за руку Билла и вытащил его в коридор. – Сходим куда-нибудь? – я коротко посмотрел на мальчика и замер. Он улыбался – спокойно и нежно, словно говоря своим взглядом: «Я тебе верю и ничегошеньки не боюсь. Не подведи меня, ладно?».
Я вошел следом за ним в лифт и взглядом ответил: «Не подведу!». Его сладкий поцелуй, такой короткий, но такой нежный, стал для меня лучшей наградой.
- Черт! – я бросился следом за Биллом, но его уже и след простыл. Я потерянно стоял на холоде, пытаясь осознать случившееся. Аннет… ведь я действительно обидел ее, и должен – обязан! – был извиниться. Извиниться, и, наконец, прояснить наши отношения.
А Билл… Он не должен был ставить меня перед выбором. Только не теперь.
- Господин Уилкс, вы бы зашли, а то простудитесь, - добрый Ганс буквально за руку отвел меня в булочную. Я безвольно опустился на стул. – Ваш паренек шарф оставил, - Ганс протянул мне пушистый белый шарф. Я схватил его и благодарно кивнул Гансу. Наскоро одевшись и положив на стол несколько банкнот, я пошел домой.
На улице меня встретила Аннет.
- Где ты ходишь? Что случилось? Почему ты сказал, что не можешь говорить? – Аннет буквально сыпала вопросами. Ее привычка тараторить всегда казалась мне очень милой, но сейчас выводила из себя.
- Нам стоит расстаться, - глухо проговорил я, не смея встречаться с ней взглядом.
- Что? – недоуменно переспросила Аннет, глупо хлопая глазами.
- Расстаться, - повторил я. – Прости, но я не люблю тебя больше. И не могу жениться. Прости.
Все так же, не глядя в ее глаза, я зашел в квартиру, встретившую меня молчаливой темнотой. Я включил свет и, не разуваясь, сел в кресло, все еще сжимая в ладонях шарф Билла.
- Ты встретил другую? – робко спросила Аннет, заходя следом за мной.
- Да, - резко ответил я.
- Хорошо, - кивнула Аннет. – Я уйду.
- Уходи, - мне не верилось, что это все происходит со мной. Я молча сидел, наблюдая за сборами Аннет, моей невесты – теперь уже бывшей. Ее плавные движения, так восхищавшие меня прежде, теперь не вызывали у меня никаких чувств. Никаких, кроме мыслей о том, что, возможно, вскоре ее место в моей жизни займет совершенно другой человек.
Только по хлопнувшей двери я понял, что Аннет уже ушла. Я хмуро оглядел ставшую вдруг такой пустой квартиру.
Завтра я раскаюсь в этом. Но это будет только завтра.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:12 PM | Сообщение # 24
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 14
Я, конечно же, знал, что Билл не поймет. Я понимал, что моя вдруг проснувшаяся забота вызовет у него лишь ехидный смешок. Знал, но все-таки не был готов к тому, что мои самые искренние порывы будут для него выглядеть глупо и фальшиво.
Хорошее настроение, что было у меня с утра, улетучилось сразу же после утренней сцены. И на самолет я сел с твердым намерением игнорировать Билла до самой Германии. Чтобы не видеть его умоляющий взгяд я упорно смотрел в окно, старательно разглядывая белые облака и крохотные домики внизу. Смешно… больше всего на свете я хотел сесть рядом с Биллом, успокаивающе сжать его тонкую ладонь и посмотреть в его огромные испуганные глаза, взглядом говоря: «Не бойся, все будет хорошо…». Раньше я всегда так делал, хоть это и было скорее своеобразным ритуалом, чем осознанным действием. Так почему же сейчас, когда я хочу это сделать, что-то мешает мне?
Секс не мешал быть нам в первую очередь братьями. Неужели мои странные и неопределенные чувства помешают?
Я хмыкнул от совершенно некстати пришедшей в голову мысли: если сейчас случится что-то с самолетом, последним, что произошло между мной и Биллом, будет нелепая размолвка.
Мысли снова потекли в ту сторону. А ведь Билл, скорее всего, ничего и не понял. Куда ему понять, что людям обидно, когда в ответ на их лучшие побуждения, они получают лишь презрительные взгляды и пренебрежительный смех. Ведь Билл никогда ни к кому не совался со своей заботой. Ему вообще ничего кроме секса от людей не нужно… Хотя, нет, вру. Ему нужно обожание, преклонение, влюбленность: он ведь так любит чувствовать себя властелином людских сердец. Он любит, когда все находится у него под контролем, даже если это всего лишь иллюзия…
Самолет пошел на посадку, и я отвлекся от мыслей, услышав сдавленный всхлип. Не удержавшись, я обернулся, встретившись с Биллом взглядом. И все, о чем я думал всю дорогу, показалось мне таким глупым. Ведь у противоположного окна сидел, насмерть перепуганный, мой младший брат.
Встретили нас ребята и Дэвид. Густав и Георг сияли, как новые монеты, хлопали меня по плечам и наперебой задавали вопросы. Я вдруг вспомнил: они ведь совсем не обиделись на нас с Биллом за то, что в Испанию отправили только нас двоих. И никогда не обижались, что про них регулярно забывали, когда дело касалось фанатской любви. Они словно не замечали, что для многих наших обожательниц группа ограничивалась близнецами Каулитц. Наверное, за это я их и обожал. За постоянное дружелюбие и почти полное отсутствие эгоизма.
Я широко ухмыльнулся, разводя руки, и накинулся на них с объятиями. Георг смеялся, дергая мою кепку за козырек, отчего она съехала мне на глаза. Густав раздавал дружеские тумаки. И в этой суматохе я как-то совершенно забыл про Билла. А когда я, поприветствовав друзей, обернулся, его уже не было. Лишь по пронзительно-грустному взгляду Дэвида я понял, что Билл опять куда-то ушел.
Грустить и переживать по этому поводу не хотелось совершенно. В конце концов, я прекрасно знал сценарий, по которому пройдет сегодняшний вечер у Билла. Он пойдет в какой-нибудь клуб, подцепит очередного тупого красавца, желающего поиметь его аппетитную задницу, и займется с ним безумным сексом.
А потом все равно придет ко мне.
И я позволил ребятам засунуть меня в машину и отвезти в какой-то бар, где они собрались шумно отпраздновать наше с Биллом скорое возвращение. Вот только о том, что второго виновника «торжества» с нами не было, все почему-то забыли…
Наверное, не стоило так напиваться, но сдерживать себя у меня просто не было сил. И, наверное, не стоило прямо в подсобке трахаться с молоденькой барменшей, но у нее были мелированные черные волосы до плеч и подведенные карандашом карие глаза…
Отрицательно помотав головой на предложение ребят проводить меня до квартиры, я, почти не шатаясь, вышел из бара. В голове приятно шумело и не было ни одной мысли, что было еще приятнее. И я, наверное, был бы совсем счастлив, если бы, придя домой, застал там Билла.
Но в квартире было пусто. Я, вообще-то, давно уже должен был привыкнуть к этому, ведь Билл никогда не сидел дома по вечерам. Он предпочитал проводить время в компании интересных ему молодых и не очень молодых людей. Мне всегда было любопытно: как он выбирает своих «партнеров»? Или он просто отдается первому встречному? Почему-то я больше склонялся ко второму варианту.
Неспешно стянув с себя куртку и кроссовки, я еле дополз до дивана и рухнул на него, бессмысленно уставившись в потолок. По щекам текло что-то теплое и соленое, но мне совсем не хотелось думать, что это слезы. Ведь парни не плачут. Тем более, не плачут из-за того, что их младший брат-близнец просто-напросто последняя шлюха, в которую им по воле рока случилось влюбиться…
Блядь, но я же не верю в любовь? Точно: я не боюсь темноты, знаю, что Санта-Клауса не существует, и не верю в любовь… Глупо верить в то, чего не существует. И глупо страдать по этому поводу.
Я спешно вытер лицо и пошел в душ, упрямо отгоняя мысли. Раньше мне удавалось не думать… И, задушив тоненький голосочек в моей голове, вякнувший: «Вот поэтому все сейчас так…», я позволил прохладным струям воды смыть с себя груз прошедших дней…
Одиннадцать. Я сижу в кресле и бессмысленно пялюсь в телевизор, глотая горячий горький кофе. На экране – наш концерт, и Билл с абсолютно счастливым и даже каким-то одухотворенным лицом поет «Der Letzte Tag». Я думаю о том, что только творчество еще позволяет Биллу оставаться хоть сколько-то человечным.
Чертверть двенадцатого. Я раздраженно выключаю надоевший мне телевизор и, неловко взмахнув рукой, опрокидываю на себя остатки уже теплого кофе. Чертыхнувшись, я стягиваю с себя свой любимый комплект и засовываю в корзину с грязной одеждой. А в голове вертится мысль, что Билл просто кинул бы на пол эти вещи и напрочь забыл бы о них, пока я ему не напомнил.
Половина дванадцатого. Я всматриваюсь в ночной город, еле дыша на холодное стекло. Пишу пальцем на запотевшем стекле букву «Б», и тут же яростно стираю. Ведь я так стараюсь совершенно не думать о брате и о моих странных чувствах к нему.
Без четверти двенадцать. Я сижу на полу, устало прислонившись спиной к двери и против воли вслушиваюсь в звуки, надеясь услышать стук каблуков в пустом коридоре. Но ничего, кроме приглушенной музыки в соседней квартире, я не слышу.
Полночь. Я вздрагиваю и открываю глаза, проснувшись от толчка открывающейся двери. Подскочив, я смотрю в открывающийся дверной проем, и у меня на душе спокойно и светло. И мне даже не надо думать, почему.
Билл пришел домой.
Он скинул с себя курточку и – надо же! – повесил ее на вешалку. Даже не посмотрев на меня, он прошел в комнату и рухнул на диван, на котором я так же лежал пару часов назад. И так же, как и у меня, по его щекам текли слезы.
- Что случилось? – я присел рядом с диваном, тыльной стороной ладони стирая с его щек слезы. Он помотал головой и отвернулся к стене. Его острые плечи подрагивали в такт тихим всхлипываниям. Я устало ткнулся лбом ему между лопаток, вызвав недоуменное молчание.
- Может, пошлем наше пари ко всем чертям? – произнеся это, я поморщился. Ведь дело не в пари, верно, братец?
Билл обернулся и, насмешливо на меня посмотрев, залился истеричным смехом. Он очень долго хохотал, кашляя и задыхаясь, а я хмуро смотрел на его веселье. Наконец, не выдержав, я со всего размаху ударил его по лицу.
- Спятил? – в шоке уставился на меня Билл, прижав ладонь к алеющей щеке. Я виновато улыбнулся и сел на диван рядом с ним.
- Прости, - я пожал плечами. – У тебя, видимо, была истерика…
Он сморщился и обнял меня – как-то совсем по-братски.
- Я просто устал…
Билл уютно устроился в моих руках и положил голову на мое плечо. Его жаркое дыхание обжигало сквозь тонкую ткань футболки.
- Как отпраздновали? – совершенно бесцветно спросил он, непроизвольно сжимая пальцами мою руку.
- Так себе, - я пожал плечами. Билл слегка остабил свою хватку. – А ты где был?
Он вырвался из моих объятий и отодвинулся, уставившись в угол.
- С Шоном.
- Что делали?
- Тебе это будет неинтересно, - он резко отвернулся от меня.
- Я так не думаю… - я развернул его к себе и застыл, наткнувшись на совершенно пустой взгляд. Лицо – застывшее, как у фарфоровой куклы – не выражало совершенно ничего. И я прижался своими губами к его, бледным и почему-то очень холодным. Он слегка разомкнул их, впуская мой язык, и рвано выдохнул в мой рот.
Поглаживая кончиками пальцев напрягшуюся спину, я нежно ласкал его губы и рот, не желая ничего большего. Но Билл, чуть отстранившись, прошептал:
- Том, трахни меня, пожалуйста.
- Ты уверен? – глупо, Том, очень глупо. Не был бы уверен – не попросил бы, и ты это знаешь.
- Да, - простой кивок. Я вновь потянулся к его губам, но он остановил меня, серьезно глядя в мои глаза. – Только… - он замялся, но все-таки продолжил, - будь нежен…
Я изумленно посмотрел на него. Никогда прежде Билл не просил об этом. Но он уже закрыл глаза и сам подался навстречу моим ласкам. И я решил оставить все мысли до утра.
Мы целовались, как сумасшедшие, прижимаясь друг к другу и судорожно стягивая с себя одежду. Одними этими поцелуями Билл довел меня почти до оргазма, но я, помня его неожиданную просьбу, отстранился и, найдя в себе силы сходить до ванной за каким-нибудь кремом, начал растягивать его – медленно и очень аккуратно, наслаждаясь видом Билла, очего-то смущенно краснеющего. Поцеловав его во все еще прикрытые глаза, я вошел в его жаркое тело, поймав губами тихий стон.
И мне вновь удалось не думать ни о чем, кроме хрупкого и такого желанного тела в моих объятиях. Но на этот раз это было не легкомысленное бездумье, а умиротворение, полное какой-то странной невысказанной нежности. Никогда прежде мы с Биллом не занимались любовью так: спокойно, медленно, наслаждаясь каждым мгновением.
Даже кончили мы одновременно, сжав друг друга в объятиях и тепло улыбнувшись. Билл, так и не открыв глаз, тут же задремал. А я, подхватив на руки безвольное тело брата, уложил его в постель и устроился рядом. Крепко прижавшись к Биллу, я начал проваливаться в дрему под его мерное сопение. И, находясь уже где-то на грани сна, я услышал невнятное бормотание брата:
- Ты лучше всех, Шон…
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:13 PM | Сообщение # 25
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 15
Холодный ветер упорно пробирался под тонкую простыню, небрежно накинутую на мое тело, но мне совершенно не хотелось вставать с подоконника и одеваться. И я с каким-то глупым упрямством делал затяжку за затяжкой, нервно стряхивая пепел вниз, на улицу, куда за утро уже успели улететь три выкуренные сигареты.
В очередной раз затягиваясь, я совсем невесело усмехнулся. Что-то слишком много я курю в последнее время. А от этого портится кожа, зубы и, что самое неприятное, голос. Вздохнув, я упорно докурил четвертую сигарету и щелчком отбросил окурок, который резким порывом ветра забросило в чье-то распахнутое окно. Оттуда донесся чей-то злобный вопль, на который я, в общем-то, не обратил никакого внимания, все также сидя на подоконнике и кутаясь в тонкую ткань простыни.
Том ушел с самого утра, а я даже не проснулся, когда он уходил. Нет, не так. Он даже не разбудил меня, чтобы сказать, что куда-то уходит.
Хотя, чего это я? Он никогда этого не делал. Да и я тоже…
Все-таки не удержавшись, я кое-как достал промерзшими пальцами пятую сигарету.
В последнее время я что-то совсем разнюнился. Вчера так вовсе… Я недовольно поморщился, вспоминая встречу с Шоном. Знаю, что для большинства я просто «развлечение», способ хорошо провести время, чтобы потом вернуться к своей благоверной и шептать ей на ушко слова любви. Я все это прекрасно знаю и совершенно не переживаю по этому поводу. Точнее, не переживал.
Стряхнув пепел, я с наслаждением затянулся, наполняя легкие едким дымом. В этой моей привычке было что-то свойственное всей моей жизни. Ведь вроде знаю, что плохо, вредно, что ни к чему хорошему не приведет, но все равно упорно делаю это, получая какое-то странное наслаждение от саморазрушения.
Наши странные отношения с Томом тоже были, по сути своей, такой вот «вредной привычкой». Губительной, разрушительной, но такой сладкой. Что может быть прекраснее секса с собственным братом? Да еще и с близнецом? Это же нарушение всех устоев и запретов! Это же настолько аморально! И хочется еще… Потому что попавшего однажды на этот крючок, уже не заставишь ступить на «праведный» путь.
Наверное, кто-то может подумать, что я трахался с Томом по идейным соображениям, бросая тем самым вызов общественной морали. Это не так. Просто… мне хотелось, и больше ничего. Мне было интересно – мой брат, человек, которого я знал всю свою жизнь, сможет ли подобно другим хорошенько поиметь меня? Как выяснилось, смог. Мое любопытство было вполне удовлетворено.
Хотя я до сих пор не понимаю, почему Том допустил это. Он ведь мой старший братец, мой защитник, моя опора, мой пример для подражания. Почему же он, такой сильный и независимый, смог опуститься до того, чтобы трахнуть родного брата. Наверное, за это я до сих пор на него немного злюсь, хотя вполне понимаю, что не имею на это никакого права…
Сигарета дотлела до самого фильтра, обжигая мои пальцы, отчего я вздрогнул и выбросил очередной окурок в окно. С новым порывом ветра пепел разлетелся в разные стороны, запутавшись в моих волосах. Я лениво отряхнул их и продолжил сидеть на подоконнике, уткнувшись подбородком в поджатые колени.
Пожалуй, в моей жизни не было ничего по-настоящему стоящего. Такого, за что стоит бороться до самого конца. Того, за что стоит умереть. Хотя, если задуматься, кто может этим похвастаться? Ну, самое большее – один человек из десятка. И это еще оптимистичный прогноз.
Большая часть людей – просто автоматы для добычи денег. Они живут той самой «хорошей жизнью», являющейся по сути ничем другим, как пустой тратой времени на удовлетворение своих животных потребностей. Они встают рано утром, идут на работу, вечером смотрят телевизор и воспитывают детей по своему образу и подобию, взращивая новое поколение таких же никчемных людишек. Все эти «хорошие люди»: примерные семьянины, добропорядочные домохозяйки и послушные дети – просто
трусы, боящиеся хоть что-то изменить в своей жизни. Просто эгоисты, которым не важно ничего кроме собственного благополучия.
Что они могут сделать для мира? Да ничего стоящего.
Впрочем, я тоже ничего не могу, но по крайней мере пытаюсь. Я пою. Не бог весть что, конечно. И, разумеется, это не «послание миру».
Это послание всего одному человеку. Которого, возможно, никогда и не существовало…
* *
- Ты можешь встать?
Я смотрю вверх и вижу глаза: невероятно синие и полные участия. Даже забываю про вывих, глядя в них.
- Кто ты? – я с трудом поднимаю гудящую голову, пытаясь сесть. Получается.
- Никто, - тихий смех и снова эти глаза. – Просто прохожий.
- А зачем ты мне помог? – правда, зачем «просто прохожий» отделал этих уродов из школы, в очередной раз избивавших меня?
- Захотелось, - хриплый смех. – Нельзя бить маленьких детей, тем более таких красивых…
Меня так изумляет слово «красивый», что я вместо слов благодарности недовольно бурчу:
- Я не маленький!
Смех. Почему-то мне кажется, что я могу слушать его вечно.
- Ладно, «не маленький», как тебя зовут? – он протягивает мне сильную загорелую ладонь, помогая подняться.
- Билл… - я медлю, все также заворожено глядя в его глаза. – А тебя?
- Называй меня… называй меня Джей, - он подмигивает и, отпустив мою руку, собирается уйти. Но я своими слабыми пальцами вцепляюсь в его ладонь, не давая сделать ни шагу.
- Спасибо…
- Пожалуйста. А теперь иди домой.
- Нет, я хочу с тобой… - его глаза на секунду становятся очень серьезными, но потом вновь теплеют.
- Хорошо. Идем.
Каждый день после школы я ходил к Джею. Сидел с ним в его крохотной захламленной квартирке, болтая обо всем подряд: о школе, о тех придурках, что дразнят меня, о Томе, о нашей группе… Джей внимательно слушал, но очень мало говорил. И почему-то всегда терпеливо относился к моим постоянным посиделкам у него.
Он был очень одинок, я так думаю. Иначе ни один нормальный человек не стал бы все свое время тратить на четырнадцатилетнего мальчишку. К тому же, у Джея я никогда не видел ни друзей, ни любовниц. Вообще, я ни разу не замечал, чтобы он общался хоть с кем-нибудь, кроме меня.
Ни мама, ни Том не знали о нем. Я никому не хотел говорить, что в моей жизни у меня, наконец-то, появился настоящий друг. Не брат, который всегда будет рядом, что бы ни произошло. А друг. К тому же, такой взрослый и классный.
Я как-то очень быстро привык к его присутствию в своей жизни. И мне стало казаться, что так будет вечно. Хотя, что может знать маленький мальчик о вечности…
- Я уезжаю, - это первые слова, что он сказал за весь вечер. Я попытался посмотреть ему в глаза, но он упорно смотрел куда-то в стену.
- Надолго? – я сиротливо съежился на своем любимом кресле.
- Навсегда.
- Когда?
- Завтра утром.
Как всегда ровный голос, без примеси эмоций. Я почувствовал, как что-то горячее течет по моим щекам, и отвернулся. Ведь мальчики не плачут.
- Мы еще увидимся? – всхлип все-таки прорвался, и вопрос прозвучал как-то с надрывом.
Джей сел рядом со мной и развернул меня к себе лицом.
- Увидимся, обязательно, - в глазах была такая уверенность, что я поверил. – Вот через несколько лет ты станешь знаменитым певцом, приедешь с гастролями в какой-нибудь город… Где ты хочешь побывать? В Токио? Вот, приедешь в Токио… А я буду стоять в толпе твоих фанатов и слушать, как ты поешь.
- Тогда договорились? – меня охватил какой-то странный нездоровый энтузиазм. Как всегда это бывает при увлечении какой-то бредовой идеей. – И все это время я буду петь песни и думать, что когда-нибудь мы встретимся…
Его глаза стали грустными.
- Но когда это произойдет, ты уже забудешь обо мне…
В тот день я заснул в его квартире, так и не вернувшись домой. А наутро оказался в своей постели. За окном ярко светило солнце, пели птицы… Внизу, на кухне, мама пекла пирог, а из комнаты Тома раздавались противные звуки какой-то очередной хип-хоп композиции.
Все было как обычно.
Но Джея больше не было в моей жизни. Вообще не было. Его квартира была пуста, а соседи даже и не знали, что там кто-то жил.
Иногда мне начинало казаться, что Джея вообще не существовало. Что я его придумал, сойдя с ума от одиночества и непонимания. В такие моменты я начинал усиленно заниматься пением, думая только о нем. И о том, что когда-нибудь я выступлю в этом чертовом Токио и вновь увижу Джея.
А потом я изменился. И в моей жизни остался только Том и постоянное ощущение грязи.
Я пытался, пытаюсь найти Джея. Пою – для него. Но даже специально нанятый детектив уверяет меня в том, что такого человека никогда не существовало.
Знаю, это глупо и нелепо. Звучит, по крайней мере, ужасно. «Билл Каулитц пытается найти и поверить в своего друга детства». Смех, да и только. Но у каждого человека, даже у самого подлого, низкого, грязного, должна быть в глубине души какая-то светлая мечта. Ее не вытравишь из себя, не заставишь себя забыть о ней. Остается лишь беречь, не давая никому даже касаться кристально чистой поверхности, в которой, словно в зеркале, можно увидеть всю свою жизнь…
Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Я поднялся, еле разогнув заледеневшие ноги, и, посильнее закутавшись в простыню, прошел к двери.
- Кто? – даже не дождавшись ответа, я распахнул дверь, уставившись взглядом куда-то в ноги гостя.
- Билл… - незваный гость, оказавшийся всего лишь Дэвидом, сделал шаг и остановился на пороге, буквально пожирая меня взглядом. Я невольно поежился и кивком головы пригласил его войти, сам отходя в сторону.
- Чего надо? – я взял из пачки еще одну – это пятая или шестая? – сигарету, хотя в горле уже першило от табачного дыма.
Дэвид прошел в квартиру и как-то неуклюже уселся на диван. Я небрежно плюхнулся рядом, чуть не потеряв по дороге простыню.
- Билл, нам надо серьезно поговорить, - ух ты, Дэвид вдруг стал серьезным. И, надо же, похоже, действительно хочет поговорить. Вот только разговоры нам ни к чему. Я прекрасно знаю все, что он хотел бы мне сказать.
Но я лишь хмыкнул и, изогнув правую бровь, терпеливо уставился на своего продюсера, уже почти слыша все то, что он хотел бы мне сказать.
«Во-первых, Билл, почему тебя не было вчера с нами?».
- Билл, - Дэвид не выдержал и отвел взгляд, - где ты был вчера вечером?
Я чуть не расхохотался и, скрывая усмешку, лениво ответил:
- Был на свидании. Запрещено?
- Н-нет, - слегка запнулся Дэвид. Я заметил, что со временем ему стало все сложнее не реагировать на мою неприкрытую наглость и вызывающее поведение.
«Во-вторых, Билл, что случилось в Испании».
- Билл, что произошло в Испании? Я, наконец, услышу рассказ о произошедшем из первых уст? – он попытался скопировать мой насмешливый тон. Не выйдет, Дэвид. Ты слишком серьезно воспринимаешь свои глупые чувства ко мне, чтобы пытаться играть в непричастность.
- Нет, - отрезал я. Совершенно неожиданно мне в голову пришла чертовски забавная идея. – Лучше я тебе покажу…
И не дожидаясь ответа, я уселся на колени к Дэвиду.
- Билл, это глупо… - нет, Дэвид, глупо пытаться сопротивляться мне.
Я заерзал на его коленях, чувствуя, как постепенно наливается кровью его большой член. Вот это мне и нужно, Дэвид. Не твое идиотское «участие», не твоя привычка всюду совать свой нос.
- Сначала меня впихнули в комнату, полную пьяных похотливых уродов, - начал я нашептывать Дэвиду, облизывая его ухо. Мои руки почти автоматически начали стягивать с него какую-то дурацкую футболку. – Потом они заставили меня сделать так, - я встал перед ним на колени, резко дернув за пряжку ремня. Он сидел, словно боясь шелохнуться, и лишь как-то затравленно смотрел на меня. Ухмыльнувшись, я быстро расстегнул его джинсы и достал уже истекающий смазкой член.
По привычке картинно облизнувшись, я сразу же заглотил его плоть почти целиком и начал активно сосать, вызывая у Дэвида потрясающие стоны. В голове у меня, как обычно, словно растекся горячий туман, заволакивая все мысли и чувства. Осталось лишь одно желание – отдаться, как можно скорее, почувствовать обжигающую боль и, затем, дикое наслаждение. Достичь сладостного облегчения и забыться на время.
Колени побаливали от долгого стояния на полу, а горло, и так измученное утренним курением, почти горело и отзывалось неприятным жжением на каждое движение члена Дэвида. Но было во всей этой боли что-то невероятно приятное. Как истово верующий с наслаждением принимает боль от очищения, я принимал эту боль. Да, я похотливая шлюшка. И за это я стою измученными коленями на жестком полу и так потрясающе непристойно наслаждаюсь тем, что делаю минет.
Последнее движение языком – и в моем горле разлилась вязкая сперма. Ее было так много, что я, при всем своем умении, чуть не подавился. Дэвид как-то совершенно устало развалился на диване, глядя на меня этим взглядом, который я всегда ненавидел – какой-то щенячий, полный этой гребаной нежности и грусти.
- Билл… - нет Дэвид, не хочу ничего слышать. Лучше ты дослушай мою историю до конца.
- А затем, - я, наконец, поднялся с пола и уселся верхом на Дэвида, - затем они меня изнасиловали, отымели, выебали… - мой голос становился все нежнее и слаще, контрастируя со словами. Дэвид было возмущенно дернулся, но я одним взглядом заставил его спокойно сидеть. – А ты… ты ведь тоже хочешь сделать это, не так ли? – пальцы сжались на его члене, вновь дразня и лаская. Дэвид лишь прикрыл глаза, на его лице отражалась борьба с самим собой. Он ее проиграет, я это знаю. Дэвид слаб – ведь
он, смешно сказать, любит меня. А я давно уже заметил, что любовь делает людей такими слабыми…
Сорвав с себя смявшуюся простынь, я нетерпеливо начал насаживаться на его член.
- Нет, стой, - почти просипел Дэвид, вцепляясь пальцами в мои бедра, оставляя на них синяки.
Черт, я уже почти жаждал боли. Я хотел чувствовать ее, доказать себе, что я жив, а не утонул в своих слишком запутанных воспоминаниях. И я применил запрещенный прием, горячо зашептав Дэвиду на ухо:
- Я люблю тебя… - такие простые слова и такая очевидная ложь, но именно это заставило изумленного Дэвида расслабиться.
Толчок. От боли я не могу дышать, и хочется лишь одного – умереть. А значит, я живой, я существую.
Толчок. Я не слышу болезненные стоны Дэвида, вновь погружаясь в жаркий туман, заставляющий меня забыться и, отбросив все чувства и эмоции, лишь все сильнее, все глубже насаживаться на твердый член.
Толчок. К боли примешивается наслаждение, и я уже не помню, чьи сильные руки обнимают меня, не знаю, чье учащенное дыхание обжигает мою шею, чьи ненасытные губы терзают мою кожу.
В бешеном ритме мир кружится вокруг меня, ослепляя вихрем красок, оглушая своим шумом. И вот он – миг, когда нет ничего и никого. Лишь я и блаженная пустота в голове…
А потом возвращаются ощущения: саднящая боль в заднице, горячая сперма, стекающая по животу и бедрам…
- Спасибо, Дэвид, - я слез с него, вновь закутываясь в измятую простыню.
- Может, стоит поговорить? – неуверенный голос за моей спиной не просто раздражает, он бесит.
- Не о чем. Убирайся, - я достал еще одну сигарету и сел на подоконник, закуривая. Надо бы принять душ. Но никакая вода не смоет грязи с моей души.
Если, конечно, она у меня вообще есть…
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:14 PM | Сообщение # 26
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 16
На улице ярко светит солнце, отражаясь сотнями бликов в лужах, оконных стеклах, витринах магазинов. Весна… Как любят говорить люди, пора влюбленности и вдохновения. Но мне с каждым днем кажется, что, это наверное, просто штамп – весна, любовь, хорошее настроение… Ведь у меня на душе все гаже и гаже, хоть я и сам не понимаю, отчего.
Если подумать, все, вроде бы, замечательно: я, наконец, смог разобраться в себе и порвал с Аннет (больно, да, но так будет лучше для нас обоих). Более того, с тех пор я каждый день провожу с Биллом и чувствую себя очень даже счастливым. Но на сердце какая-то тяжесть, словно я еще не вижу собирающиеся над моей головой тучи, но уже чувствую их.
Утром после расставания с Аннет мне было… Не сказать, чтобы плохо, просто как-то очень странно. Словно я лишился чего-то очень для меня важного и, что еще хуже, до боли привычного. И мне все время казалось, что всего этого не произошло, что Аннет сейчас, прямо сейчас шагнет в мою квартиру, наполняя ее таким свойственным моей невесте милым шумом и суетой.
Где-то, еще очень давно, в детстве, я услышал утверждение, что намного больнее от любовных терзаний становится, когда любовь проходит. Сейчас я с уверенностью могу сказать, что это действительно так. Тяжело привыкнуть и смириться, что Аннет больше не будет в моей жизни. Но я попытаюсь. Ведь сейчас у меня есть за что – точнее, за кого – бороться.
Билл… солнечный мальчик, оказавшийся совсем не таким, каким казался на первый взгляд. Я до сих пор не хочу верить словам Йоста, сказанным им тогда, в ресторане. Но я все-таки не дурак и не слепой. Я вижу все это: его притворно-робкие, заигрывающие улыбки, обращенные к разным мужчинам, его шальной взгляд, преследующий меня повсюду. Наконец, то поистине невероятное упорство с которым он столь явно напрашивается на нечто большее, чем просто поцелуи.
Хотя, если уж быть до конца честным с самим собой, мне тоже хочется вывести наши с ним «отношения» на новый уровень.
От этой мысли меня корежит. Мое воспитание, ценности, устои, вера, наконец, - все это летит к чертям от одного его взгляда. И все чаще появляется жалкая мысль: а может, просто стоит сдаться своим низменным желаниям, раз уж сам Билл так жаждет этого? Лишь остатки былого самоуважения не позволяют мне зажать малыша где-нибудь и… черт, даже думать об этом не хочу.
Но эти желания начинают всерьез меня беспокоить. Билл, несмотря на его явный опыт в подобных делах, всего лишь ребенок. Он ведь ничегошеньки не понимает в этой жизни. Он, наверное, считает себя умелым соблазнителем и роковым красавцем, но… я множество раз видел его лицо на концертах. Человек, настолько искренне поющий о любви, правде и глупых запретах, не может быть всего лишь красивой куклой, игрушкой в чьих-то похотливых руках. Нет, только не Билл.
И я докажу ему это. Я заставлю его действительно верить в любовь. Я переборю его юношеский максимализм и вытащу наружу его истинную сущность…
- Шон, с тобой все в порядке? Все еще переживаешь насчет Аннет? – озабоченное лицо отца оторвало меня от моих довольно-таки невеселых мыслей.
- Все нормально, - кивнул я, всем своим видом стараясь выражать внимание. Вопрос об Аннет я намеренно проигнорировал. Все-таки, я не настолько хороший лжец, чтобы раз за разом убеждать отца, что мы с ней расстались не из-за моего увлечения Биллом.
- Итак, Шон, - отец недовольно посмотрел на меня. – Как я уже говорил, контракт с группой, к сожалению, подходит к концу. Прямо скажу, очень выгодный для «Юниверсал» контракт…
- А для группы? – не сдержался я. Все-таки, несправедливо, что Биллу и ребятам приходится раз за разом участвовать в глупых коммерческих проектах, навязываемых им компанией…
- И для группы, - отрезал отец. – Все меры, принимаемые компанией, нацелены в первую очередь на повышение популярности группы.
- Ты правильно заметил, популярности, - я намеренно выделил голосом последнее слово. – Билл и ребята слишком талантливы, чтобы исполнять какую-то глупую попсу, которую вы так старательно им навязываете!
- Шон, не стоит тебе пока соваться в эти игры. Ты слишком молод и глуп и не понимаешь элементарных вещей, - отец устало протер платком вспотевшее лицо.
- Каких таких вещей я не понимаю? – меня было уже не остановить. – Того, что вы попросту эксплуатируете талантливых ребят в своих целях? А вырастут и переболеют этим или же вдруг провалятся на чем-нибудь – не страшно. Всегда ведь можно найти таких: молодых, перспективных, красивых, готовых ради известности плясать под чужую дудку…
На моих последних словах отец сперва неожиданно смутился, а потом буквально подскочил и выпалил:
- Ты так рьяно защищаешь группу? Или же все дело в таком красивом мальчике по имени Билл Каулитц? – слова отца подействовали лучше холодного душа. – Так-то лучше, - пробормотал отец, устало опускаясь на свой стул. – Шон, я понимаю тебя. Поверь, действительно понимаю. Когда-то я был таким же: молодым, бескомпромиссным, влюбленным… - тут мое сердце сделало очередной кульбит, - …в
идеи справедливости и высшего смысла существования человека… - я перевел сбивающееся дыхание. – Но, Шон… жизнь – она реальна. И в ней действуют реальные законы…
- Скажи прямо, чего ты хочешь? – устало спросил я, теребя в руках стакан с водой.
Отец тут же словно просиял и пододвинул ко мне какую-то папку.
- Что?.. – начал было я, но прочитав первые строчки, вопросительно уставился на отца.
- Да, - кивнул он. – Это черновая версия нового договора, подготовленная нашими юристами. Естественно, она будет множество раз исправляться и дополняться, но суть – а конкретно пункты 5, 6 и 9 – должны остаться неизменными.
Я пробежал взглядом упомянутые отцом пункты.
- Но это же… - моему возмущению не было предела. – Черт, по-моему, рабство и то гуманнее.
Отец довольно улыбнулся.
- А я горжусь тобой, сын… Углядеть за этими «привилегиями» жесточайшие рамки смог бы не каждый.
Я лишь небрежно отмахнулся от сомнительного комплимента.
- Если ты думаешь, что они такие идиоты, чтобы подписать это…
- Я не думаю, - нехорошо улыбнулся отец. – И сами парни, и их продюсер совсем не глупы. И, естественно, они не захотят подписывать контракт в таком виде. Поэтому-то я и хочу, чтобы именно ты убедил их, что этот договор – лучший для них вариант.
Я чувствовал себя словно оплеванным. Мои идеалы, мечты, цели, наконец, - все это предлагал мне отбросить мой собственный отец ради какого-то контракта.
- Я не буду это делать! – после пятиминутной паузы сказал я. Слова тяжело повисли в воздухе, и лишь произнеся их, я понял всю глупость сказанного. Ведь я сделаю это, как миленький сделаю. Потому что в душе паразитирующим червячком копошилась одна идея: тогда-то Билл точно от меня никуда не денется.
- Шон, не дури, - усмехнулся отец, с каким-то снисходительным любопытством наблюдая мою внутреннюю борьбу с самим собой. Лениво, словно прекрасно зная, что я отвечу, он смотрел на меня, всем своим видом выражая даже какое-то участие. Он будто безмолвно говорил: «Все мы через это проходим…»
Проблема – моя личная проблема – была в том, что я и сам прекрасно понимал, что моя борьба заранее проиграна. Как можно сопротивляться такому невероятному искушению: поймать в золоченую клетку прекрасную певчую птичку Билла Каулитца? Наверное, лишь святой мог бы на моем месте отказаться. А я далеко не святой…
Стоит ли пояснять, что я согласился на предложения отца?
Знакомая дверь квартиры близнецов Каулитц. Я успел хорошо ее запомнить за все те дни, когда я заезжал к Биллу. Сейчас она казалась мне воротами в какой-то иной мир. Казалось, перешагнув через этот порог, я сотру все мое прошлое и самого себя. Появится новый Шон Уилкс – не просто идеальный сын любящих его родителей, жених идеальной девушки Аннет. Появится хитрый, смелый, ловкий делец – «достойный» продолжатель дела Уилксов.
Хотелось кричать, разбивать кулаки о стены, хотелось послать к черту все соблазны… Как пел Билл в своей песне. Я слышал эти строки множество раз, но лишь теперь я понял, что они означали на самом деле. И еще я понял, что это лишь песня. Идеалистичная песня юного парнишки, и больше ничего. Потому что в жизни все иначе.
Рука сама собой потянулась к дверному звонку, когда за дверью послышались крики и ругань. И я, наплевав уже на все остатки былого достоинства, прижал ухо к замочной скважине, жадно вслушиваясь в слова чужой ссоры.
- Ты неубедителен, братец! – кажется, это Том. – И сам себе противоречишь! Мне кажется, ты влюбился, - последние слова были буквально выплюнуты с нескрываемым презрением.
- Том Каулитц, ты просто идиот! – Билл расхохотался. – Что за идиотская сцена ревности? В последнее время, ты совсем спятил, братишка…
- Тогда какого хера ты все время тратишь на этого кретина? – я хмыкнул, поняв, что речь идет обо мне. Да уж, в подлинном ко мне отношении Тома я и не сомневался, даже когда тот вполне дружелюбно протягивал мне руку в знак приветствия.
- Будто ты сам не знаешь, почему, - Билл убавил тон, и в его голосе появились какие-то заигрывающие интонации. Я словно видел хитрющую улыбку, наверняка появившуюся на его красивом личике.
Том тоже стал говорить тише, и я уже не слышал слова. Лишь смутно мог уловить интонацию. Вот только, кажется, я немного ошибался в ее расшифровке. Потому что мне приходили в голову совершенно неприличные мысли.
Выждав еще пару минут, я все-таки надавил на кнопку звонка. В квартире кто-то громко чертыхнулся, дверь распахнулась, и передо мной предстал Билл.
В таком виде, что я тут же забыл обо всем на свете.
Растрепанные волосы, перекошенная одежда, распухшие губы, шальной блеск в глазах… В голове судорожно билась лишь одна мысль, и она не имела ничего общего с делами, по которым я пришел к Биллу.
А еще я чувствовал дикую ревность. Ведь вид Билла почти убеждал меня в том, что его разговор с Томом был не обо мне, а о ком-то третьем. И оставшиеся еще сомнения относительно порученного мне дела были сметены потоком бешеной ярости. Я просто не мог позволить Биллу уйти.
- Здравствуй! – самым благожелательным тоном произнес я, шагнув в квартиру. Билл как-то растерянно пропустил меня, но тут же в его глазах появилось уже привычное мне заигрывающее выражение.
- Приве-ет! – протянул он, стараясь незаметно одернуть одежду. Я демонстративно оглядел его с ног до головы.
- Прекрасно выглядишь, - и, конечно, добродушная улыбочка и обожание в глазах. Ведь я для Билла должен остаться прежним Шоном.
- Спасибо, - соблазнительная улыбка в ответ.
Господи, неужели я всего за один день настолько прозрел? Я же вижу, вижу все это: «естественное» покачивание бедрами, заигрывающий взгляд, улыбка, от фальшивой сладости которой у меня чуть не развился диабет. Как я мог не замечать прежде этой игры?
Однако, признаться честно, за этой игрой что-то было. Что-то, искреннее и настоящее, как наш поцелуй в кафе у Ганса. Но я никак не мог этого уловить.
- Ты просто зашел, или хочешь пригласить меня куда-нибудь? – и опять эта интонация в голосе…
Я хотел ответить, но наш маленький диалог прервало появление Тома.
- Добрый вечер! – учтиво улыбнулся ему я, но, наткнувшись на обжигающий ненавистью взгляд, ошарашено замер. Да уж… раньше я как-то не замечал этой неприкрытой ненависти Тома. Или же ее просто не было…
Старший Каулитц, презрительно глянув на явно развлекающегося сценой брата, почти выскочил из квартиры, напоследок не забыв как следует приложить меня своим плечом. Я лишь потер ушибленное плечо и по-хозяйски сел на диван перед Биллом.
- Я просто зашел… - ответил я, взглядом говоря Биллу все то, что не было произнесено вслух. Он ухмыльнулся и, к моей неожиданности, уселся мне на колени.
Во рту моментально пересохло, сердце билось где-то в горле, брюки казались невыносимо тесными. Руки как-то легко, почти автоматически легли на тонкую талию, сминая влажную ткань футболки и притягивая невозможно близко. Все слова,
заготовленные мной по пути сюда, застряли комком в горле. И я смог лишь хрипло выдавить:
- А других парней ты соблазняешь так же умело?
Билл резко переменился в лице и дернулся в моих руках, пытаясь слезть с моих коленей.
- Тебе какое дело? – он по-прежнему беспомощно дергался, но я держал его очень крепко.
- Просто не хочу, чтобы мой милый мальчик путался с кем-то, - мои интонации напугали даже меня. Я сам не ожидал такого желания в голосе, но почему-то все это начало мне дико нравиться. Словно, переступая через все старые запреты, я освобождался. И меня буквально опьяняло чувство, что я могу сделать все.
Я перехватил тонкое запястье, когда ладонь Билла уже почти достигла моего лица.
- Не стоит так реагировать, малыш, - да, вот так, издевательски. Показать, кто на самом деле хозяин ситуации. – Ты же знаешь, что я прав.
- Какого… - он не успел ничего произнести, так как я заткнул его поцелуем. Не таким, как всегда. Не было в нем ни капли нежности и восторженной робости, лишь страсть и чертово желание поставить Билла на место. Ведь он игрался со мной все это время. А я был настолько глуп, что пытался не замечать этого.
Не разрывая поцелуя, я опрокинул Билла на диван, навалившись на него всем своим телом. Губы с солоноватым привкусом крови, тонкая шея, плечи, острые ключицы, снова губы… Сдавить рукой тонкие запястья в дурацких браслетах, рывком раздвинуть невозможно длинные ноги, все сильнее вдавливая хрупкое тело в диван. И почти терзать нежные губы безжало безжалостным поцелуем, чувствуя что-то горячее и мокрое, скатившееся по его щеке…
Странное жаркое марево, накрывшее было меня, тут же исчезло, как только я увидел одинокую слезу, затерявшуюся где-то в растрепанной гриве черных волос. Я же не думал изнасиловать Билла? Нет, нет! Только не его…
Затравленный взгляд карих глаз с затаившейся в них грустью причинял почти физическую боль. Я вскочил с дивана и бросился прочь из квартиры, стараясь не думать о том, что чуть не совершил.
Я же не такой. Я же люблю – да, черт побери, люблю! – Билла. Я не хочу причинять ему боль. Не хочу!
В глазах болело от мелькающих за окном машины огней большого города. Я ехал, не соблюдая правил дорожного движения, даже не осознавая, куда, собственно, я направляюсь. Цель была лишь одна – уехать подальше от квартиры, где беспомощно остался лежать мальчик, в глазах которого я вдруг увидел столько грусти, сколько сам не испытывал за всю свою жизнь. И совершенно не важно: игрался он со мной, или нет. Важно лишь то, что я намеренно причинил ему боль.
Я не знаю, простит ли он меня. Не слишком уж я силен в подобных играх, чтобы знать прощают ли вообще за такое…
Желтый свет фар выхватил из темноты какого-то грязного переулка, в который я умудрился заехать, тонкую мальчишескую фигурку. Я вздрогнул от неожиданности и лишь позже сообразил, что Билла тут никак не может быть. И это тощее чудо с размалеванным лицом, встрепанными черными волосами и в совершенно вызывающей одежде – просто шлюха.
- Минет – 10 евро, малыш, - хрипло произнес мальчик, развязно подойдя к машине. – А если захочешь трахнуть мою попку, это обойдется ровно в три раза дороже…
Мне казалось, что у меня даже волосы покраснели. И я хотел было грубо отшить его, но слова отповеди по пути неожиданно оформились в фразу:
- Я плачу тебе 200 евро и ты сегодня ночуешь у меня, идет?
Мальчик, прищурившись, поглядел на меня и, видимо, удовлетворившись результатом осмотра, согласно сел в машину.
Я повернул ключ зажигания и, коротко глянув на парнишку, совершенно как Билл развалившегося на сиденье, вырулил из переулка, где, кажется, я только что окончательно потерял самого себя.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:14 PM | Сообщение # 27
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 17
Ты еще розовый бантик на шею повяжи, - посоветовал я брату, мысленно добавив: «Ага, и на задницу табличку «Добро пожаловать!». Билл лишь фыркнул и, показав мне через зеркало язык, продолжил свое архиважное занятие: принаряжаться перед очередным свиданием с Шоном.
Меня каждый раз разбирал смех, когда я смотрел на сборы Билла перед его «свиданиями». Совсем как девчонка, ей-богу. И, что самое противное, в такие моменты в глазах Билла, помимо маниакального желания затащить Шона в постель, появлялось что-то… Не знаю даже как сказать, но его взгляд в такие моменты очень напоминал коровьи глаза влюбленных девочек.
Это раздражало. И не только это, говоря откровенно. Намного больше меня бесил сам Шон, просто все в нем: от начищенных ботинок до гладко прилизанной макушки. Сам не знаю, почему. Хотя… наверное, ответ банален и прост: Шон начал играть в жизни Билла важную роль. Уж не знаю, чем моего непостоянного братца так зацепил этот англичанин, но факт остается фактом: Билл привязался к нему. Причем, трепетное отношение брата к Шону ни в какое сравнение не шло с тем пренебрежением, с которым Билл относился ко всем своим «любовникам», случайным и не очень.
Наверное, моя, мягко говоря, нелюбовь к Шону была вызвана лишь банальной ревностью, но… Было в идеальном Шоне что-то такое неправильное. Что-то, очень настораживающее меня. Я никогда не считал себя трусом, но при мысли о Шоне я начинал испытывать какой-то иррациональный страх, очень похожий на дурное предчувствие. И каждый раз я задавался вопросом: «А что будет, когда истечет срок нашего идиотского спора?». Осталось уже меньше недели… Уберется ли Шон из нашей жизни, или же продолжит раздражать меня своим существованием?
В любом случае, что бы ни было по завершению этого срока, я должен выиграть наше пари. И не только потому, что сойду с ума от ревности в случае победы Билла. А еще и потому, что это будет еще одним шансом поставить на место моего зарвавшегося братика. Всего одно мое желание, исполненное Биллом – так мало и так много. Целый мир, небрежно брошенный к моим ногам. Биллу все это ни к чему. Он не понимает, что ставка в пари на тот раз высока, как никогда. В случае своей победы Билл лишь рассмеется и пожелает какую-нибудь глупость, которую, признаться, я вы выполнил и без всякого пари. Ведь мне не впервой исполнять капризы брата.
А мне победа нужна, очень нужна. То, что я приготовил Биллу, он никогда бы не сделал. Ни за что на свете он бы не осмелился на такое, даже в своих самых безумных мыслях. А я дам ему возможность совершить поступок, который, без сомнения, еще долго будет тревожить умы людей. По сути, я опять делаю все для моего брата, не для себя, но я уже давно к этом привык.
Дело лишь за малым – я должен любым способом выиграть пари. Конечно, какая мелочь! Особенно, если учесть, что я не имею ни малейшего понятия, как я это сделаю. Черт, хоть бы одна здравая мысль! Самое смешное, я даже по условиям спора имею полное право вмешаться, а идей, как назло, совершенно нет. Слишком уж я в последнее время погрузился в бессмысленные мечты. Почему бессмысленные? А что толку мечтать, если ты ничего не делаешь…
- Земля вызывает Тома Каулитца, - резкий голос Билла буквально вырвал меня из моих мыслей. Я придирчиво оглядел его с ног до головы и остался более чем доволен результатом. От этого настроение тало еще более паршивым.
«И какого черта ты для него так наряжаешься?», - раздраженно подумал я.
- Ну, я как-никак хочу выиграть пари, - пожал плечами Билл. В ответ на мой полный удивления взгляд он лишь рассмеялся и пояснил:
- Ты сказал это вслух.
Я поморщился. Ну вот, уже мысли вслух пошли. И что же дальше? Я начну разговаривать с воздухом?
- Он и так уже готов затащить тебя в постель, - недовольно пробурчал я. Билла же ситуация явно забавляла. Ну конечно, что может быть смешнее: известный ловелас Том Каулитц ревнует своего брата-близнеца Билла, менее известного гея. Черт, просто уржаться можно.
- Ну, чего ты? – неожиданно ласково спросил Билл, привычно усаживаясь мне на колени. Я так же привычно положил руки на его тонкую талию и притянул ближе.
- У меня такое чувство, что ты сейчас мысленно уже не здесь, - пожаловался я, уткнувшись носом в изгиб его шеи.
- Вовсе нет! – к моей радости бурно возмутился Билл. – Да он вообще совсем не так важен для меня. Я просто хочу выиграть пари, - он нетерпеливо поерзал на моих коленях, тут же вызвав у меня сильнейшее возбуждение.
Я усмехнулся и переместил ладони на его задницу и ощутимо сжал ее. Билл рассмеялся и легонько ударил своей тонкой ладошкой по моей голове.
- Не надо, сейчас уже Шон придет, - капризно протянул он, пытаясь слезть с моих коленей, - он явно что-нибудь не то подумает.
- А может, именно то? – я насмешливо смотрел на Билла, продолжая бесстыже шарить руками по его телу.
Некоторое время Билла раздраженно сопротивлялся моим ласкам, а потом вдруг яростно оттолкнул меня и, отойдя к окну и отвернувшись от меня, очень тихо проговорил:
- Не надо, Том. Ты понимаешь, что это важно для меня?
Я, вдруг обозлившись, выпалил:
- Ты же говорил, что Шон для тебя не важен!
Билл повернулся ко мне и посмотрел с какой-то жалостью.
- Шон для меня не важен. Мне важно выиграть пари.
Но меня уже было не остановить.
- Не терпится залезть в его уютную постельку? Будешь сравнивать старшего Уилкса с младшим?
Билл помрачнел.
- А Шон никогда не говорит мне подобного, - почти с ненавистью выкрикнул он. В его глазах заблестели слезы. Я оторопел: давненько я не помнил такого, чтобы Билл оскорблялся на какие-то, пусть даже очень грубые, слова.
- Извини, Том, - Билл довольно быстро справился с собой и, когда он повернулся ко мне, на его лице застыло обычное выражение высокомерия. Надо бы как-нибудь сказать ему, что не стоит просить прощения с таким высокомерным видом. Весь эффект теряется.
- Я запутался, Том, - вдруг откровенно признался Билл, усаживаясь на диван. – Глупо все, - он попытался улыбнуться, но получилось как-то жалко.
- Однако ты все же хочешь продолжить пари, - не вопрос, утверждение. Вообще, глупо мне о чем-то спрашивать Билла. Ведь почти всегда я могу предугадать его ответ. Только вот сегодня как-то все необычно… Мой брат снова и снова удивляет меня.
- Конечно, - пожал плечами Билл. Я ожидал, что он продолжит, но брат умолк. Хотя, вообще-то, слов было и не нужно – я все с легкостью мог прочесть по его лицу.
Билл, казалось, совершенно ушел из реальности, задумчиво глядя в одну точку.
- Ты слишком много времени проводишь с Шоном, - буркнул я.
- Ну и что? – бесцветно ответил Билл, явно все еще пребывая в своих мыслях.
- Тебе ведь он не безразличен, верно?
- Да, - автоматически ответил он, но тут же спохватился:
- Ты не то подумал!
Я изобразил самый скептический взгляд, на какой только был способен.
- Я имел в виду всего лишь то, что Шон – весьма привлекательный парень, и мне не противно его соблазнять, и только, - оправдывался Билл.
- Ты не убедителен братец, - насмешливо прервал я его жалкий лепет. – И сам себе противоречишь. Мне кажется, ты влюбился, - я все-таки не удержался, и в последних словах отчетливо зазвучала та ненависть, что я испытывал к Шону.
- Том Каулитц, ты просто идиот! – Билл неожиданно расхохотался, вновь нацепив на себя маску презрительного высокомерия. – И вообще, что за идиотская сцена ревности? – я слегка смутился. – В последнее время ты совсем спятил, братишка…
Да, я спятил – иначе ничем не объяснить мою влюбленность в собственного брата. А такое невинное слово «братишка» обожгло слух и моментально отозвалось ноющим возбуждением.
- Тогда какого черта ты все свое время тратишь на этого кретина?
Билл соблазнительно мне улыбнулся.
- Будто ты сам не знаешь, почему, - неужели я и в самом деле ожидал правдивого ответа?
- Билл, - начал было я, но он подошел ко мне вплотную и приложил к моим губам свой тоненький пальчик.
- Тихо, - прошептал он мне на ухо, отчего по моей напряженной спине побежали мурашки.
Он, словно гипнотизируя меня взглядом, еще приблизился ко мне и легким, почти невесомым поцелуем коснулся моих губ.
Я и забыл, каково это: быть столь беспомощным перед тем чувством, что тотчас же возникло у меня. Чувством невероятного, почти чудовищного желания обладать этим восхитительно развратным существом.
Мне понадобилась почти минута, чтобы опомниться и взять себя в руки. Нет уж, братишка, мне не 13 лет. Я уже умею контролировать себя.
Ухмыльнувшись, я отстранился от Билла, довольно отметив растерянность, промелькнувшую в его глазах, и толкнул на диван, победно склонившись над ним.
С меня хватит твоих игр, Билл. Ты не умеешь любить, ты лишь играешь в это чувство. Не думаю, что я смогу исправить тебя. Скорее всего, такого человека не существует. Но не надо, не надо играть со мной. Лучше я буду безответно любить тебя, довольствуясь твоей похотью и, как ни странно, твоими братскими чувствами ко мне. Лучше так, чем твое вечное притворство. Я ведь смогу засунуть свои никому не нужные чувства куда подальше.
Просто секс. Это, наверно, то, что и ты, и я умеем в совершенстве. Мы похожи, слишком похожи, и не только внешне. По сути, я такая же шлюха, как и ты. Только ты был умнее, ты раньше меня понял, что шлюхи не должны любить. Это всегда плохо заканчивается.
Резкие, слишком грубые поцелуи. Я терзаю твои губы, ты в ответ кусаешь мои. Наша слюна перемешивается с кровью. Твоей, моей – не важно, ведь в наших венах течет одна и та же. Ни одна девушка не позволила бы мне такой грубости, а ты извиваешься от наслаждения в моих руках и тихонько постанываешь мне в рот, пытаясь одновременно стянуть с меня футболку. Ты уже готов отдаться мне, прямо здесь и сейчас, хотя еще десять минут назад так рьяно сопротивлялся.
Мне жаль Шона, если он на самом деле в тебя влюбился. Хотя себя мне жаль еще больше. Потому я не даю тебе ни капли нежности. Но тебе она и не нужна.
Я дергаю рубашку на твоей груди, и ты возмущенно стонешь. Я знаю, тебе очень нравится эта кружевная женская блузка, которую ни один уважающий себя парень не одел бы на себя. Нетерпеливо, но все же осторожно расстегиваю твою рубашку, и тут же впиваюсь в белую кожу зубами, наслаждаясь легкими вскриками…
Резкий звонок в дверь подействовал на меня как холодный душ.
- Открой, - зло бросил я Биллу, ретируясь в спальню.
Немного успокоившись, я вдруг понял, что опять облегчил Биллу задачу. Одного взгляда на него, такого, каким я его оставил, достаточно, чтобы у Шона моментально взыграли гормоны.
Ну и черт с ними, безнадежно подумал я. Совет вам да любовь, голубки. Трахайтесь на здоровье, а я пойду подышу свежим воздухом.
Я сидел на краю крыши и задумчиво глядел на крохотных людей внизу. Отсюда, сверху, они казались такими крошечными. Наверное, и Господу мы, люди, кажемся такими мелочными и глупыми, а наши просьбы и мольбы – смехотворными. Неудивительно, что Он так редко снисходит до нас. На Его месте, я поступал бы так же, наверное…
И лезут же в голову всякие глупости! Но я был готов думать о чем угодно, лишь бы не о том, что сейчас происходит в нашей квартире. Ревность – ужасно глупое и совершенно бесполезное чувство. Это так неразумно – ревновать Билла. Но он сам заметил: я стал совершенно сумасшедшим. Как, впрочем, самый обычный влюбленный.
Я скинул вниз какой-то камень, проследив взглядом его падение. Вот взять сейчас и сделать один – всего один! – шаг. Потом несколько мгновений сумасшедшего счастья полета и черная пустота. Наверное, это неплохой способ самоубийства. По крайней мере, быстрый и не лишенный изюминки. Испытать то, что природой не дано испытать человеку и умереть счастливым. Очень романтично! Как раз для моего брата.
Хотя нет, Билл бы скорее перерезал себе вены. Он слишком любит демонстративнее жесты. И уж точно он бы обеспокоился тем, как будет выглядеть после смерти. Кровавая лепешка на асфальте – уж точно не то, что могло бы ему понравиться. Другое дело: ванна, полная кровавой воды, и Билл – бледный, с иссиня-черными волосами, в художественном беспорядке ниспадающими на его худенькие плечи. Красиво. Ему бы точно понравилось…
Я мысленно надавал себе пощечин за такую нелепую темы для размышлений. Самоубийство – это не по мне. Хотя бы из банальной вредности я никогда не покончу с собой. Нет уж, господа, не дождетесь, чтобы Том Каулитц собственноручно толкнул себя в могилу.
- Не стоит этого делать! – раздался за моей спиной смутно знакомый голос. Я резко обернулся.
Позади меня стояла бледная Аннет, со страхом смотрящая на меня. Неужели она подумала… Хотя, можно неплохо поразвлечься.
- И почему же? – я вопросительно приподнял одну бровь.
- Это глупо! – горячо воскликнула Аннет. – Из любой, даже самой трудной ситуации можно найти выход.
- Да неужели? – в голове мелькнула безумная мысль рассказать ей все – вообще все. Интересно, не захочется ли тогда этой новоявленной спасительнице душ самой сигануть с этой крыши?
- Конечно! – в ее голосе прозвучала такая убежденность, что мне невольно захотелось доказать ей обратное.
- А что делать человеку, влюбившегося в собственного брата-близнеца? – я уставился на нее, удовлетворенно отметив крайнее удивление, тотчас же появившееся на ее лице.
- Что?..
- Да, я люблю Билла, своего брата-близнеца. И знаешь что? – разошелся я. – Я не просто люблю его. Хочешь знать правду о наших с ним отношениях? Так вот, я его регулярно трахаю, причем, с особыми извращениями. А он, представь себе, просит еще и еще, как последняя шлюха. Хотя, почему «как»? Он и есть шлюха. С кем только мой братец не спал…
- Хватит, - прошептала Аннет, с ужасом глядя на меня. – Ты не знаешь, что говоришь.
- Нет, это ты ни хера не знаешь! – выкрикнул я. – Ты знаешь, почему Шон бросил тебя? Нет? Тогда я тебе расскажу. Мы с моим милым братцем затеяли небольшое такое пари: сможет ли он за месяц соблазнить твоего бывшего женишка, или нет, - я деланно сочувственно посмотрел на бедную девушку. – И я боюсь, что сможет. Что уже смог… По крайней мере, папаша твоего любимого очень даже соблазнялся, и не раз. Не думаю, что Шон оказался намного более устойчивым.
И я уставился на Аннет. Выражение ее лица почти заставило меня раскаяться в сказанном.
- И что ты теперь скажешь? Тебе сейчас не хочется броситься вниз? – я отвернулся, якобы для того, чтобы указать взглядом на далекую улицу, но на самом деле мне просто было стыдно смотреть ей в глаза.
- Хочется, - произнесла Аннет ровным голосом, садясь радом со мной. – Но я этого не буду делать.
В последних ее словах за горечью и тоской я отчетливо расслышал надежду и… Да, любовь к Шону. Она его действительно любила! А мы своим детским спором разрушили ее жизнь.
- Извини, - прошептал я, не глядя на нее. – Это я все всем виноват.
Я ожидал чего угодно, только не того, что на мое плечо успокаивающе ляжет тонкая девичья рука.
- Выход все равно есть, - сказала Аннет.
- И какой же? – уныло спросил я, уже не играя. По сути, я давно хотел все это рассказать кому-нибудь. И теперь, когда я смог облегчить душу, я словно освободился.
- Твой брат уже выиграл пари? – я, наконец, посмотрел на нее. По ее щекам текли слезы, но глаза сверкали надеждой. И я понял. Вот Аннет, в отличие от Шона, действительно идеальна. Все думали, что она всего лишь честолюбивая девушка, вознамерившаяся было выйти замуж за богача-англичанина, идеального юношу Шона Уилкса. А ведь она действительно его любила, не знаю уж, за что. И готова его простить. Раз уж она, видимо, простила даже меня и Билла.
- Не знаю, - я пожал плечами, заворожено глядя в ее глаза.
Аннет улыбнулась.
- Если нет, то я обещаю тебе – он не выиграет.
- И как это сделать? – вздохнул я.
- Положись на меня, - и я поверил ей. Действительно поверил, что она поможет мне.
- Ну и что же ты предлагаешь?
Аннет подмигнула мне.
- Я предлагаю следующее…
Домой я возвращался обнадеженным. План, предложенный Аннет, восхищал своей гениальной простотой. Только бы Биллу не удалось сегодня заполучить Шона, только бы не удалось…
В окнах квартиры горел свет, но на мой звонок никто не открыл. Я замер, понимая, что это может означать. Немного поколебавшись, я все же достал ключи. Нет, Билл, я не отдам тебе победу так просто…
В гостиной было пусто. И, что странно, очень тихо. Может, Билл, уходя, забыл выключить свет? Или же…
Я скинул куртку и прошел в спальню. Пусто. Кухню. Тоже пусто. Ванная…
Я ухватился за косяк, еле устояв на ногах. Господи, почему? Почему?!
Билл сидел на полу ванной, откинувшись спиной на стену. В правой руке он держал лезвие, на левую же было страшно смотреть: все предплечье было покрыто глубокими порезами…
Я подскочил к брату и пощупал пульс. Невероятное облегчение, которое я испытал, почувствовав удары его сердца, быстро вытеснила безумная ярость.
- Да как ты посмел?! – крикнул я, со всей силы ударив Билла по лицу. Он открыл глаза и недоуменно посмотрел на меня. Я, грубо схватив брата, поставил его на ноги и резко толкнул к стене. – Как ты посмел…
- Том…
- Молчи, - я заткнул его поцелуем, исступленно лаская его мягкие и теплые – такие теплые! – губы. Господи, приди я чуть позже, и…
- Зачем? Зачем, мой милый? – я целовал его лицо, не замечая, насколько крепко я сдавил его в своих объятиях. Но я не собирался отпускать его, никогда и ни за что.
- Том, это просто… - Билл попытался отстранить меня, но вскрикнул от боли. Из ран на его руке еще сильнее потекла кровь.
- Черт, - я подхватил брата на руки и потащил в кухню. Усадив Билла на стул, я достал аптечку и принялся обрабатывать его раны.
- Зачем? Зачем? – как заведенный повторял я, почти не понимая, что я спрашиваю.
Билл молчал и почему-то упорно старался не смотреть на меня.
- Так ты мне, наконец, объяснишь, зачем ты это сделал?
- Том, я…
Билл лежал на кровати, отвернувшись к стене. Он словно не обращал внимания на меня, возвышающегося над ним с видом строгого судьи. Которым я, впрочем, сейчас для него и был.
- Мы, кажется, уже давно с тобой договорились: никакого самоистязания!
Прошедшей ночи мне хватило, чтобы понять, что Билл вовсе не собирался убивать себя. Раны, которые он себе нанес, были не опасными и уж точно не смертельными. Не думаю, что Билл не знает, где находятся вены. Вывод?
- Прости, - глухо проговорил он и повернулся ко мне. – Что, будешь меня наказывать?
- Естественно, - пожал я плечами. – Только скажи сначала, как продвигаются твои отношения с Шоном.
- А ты не понял? – ухмыльнулся Билл. – Да никак. Но скоро я выиграю пари, будь уверен.
Я облегченно выдохнул. Раз так… Можно считать, победа почти у меня в кармане.
- Посмотрим, - хмыкнул я, вызвав недоверчивый взгляд Билла. – А теперь… Встань и подойди ко мне.
Он опять ухмыльнулся и, легко поднявшись с кровати, медленно, покачивая бедрами, подошел ко мне.
- И что же ты сделаешь? – он все еще ухмылялся. Мне безумно хотелось стереть с его личика эту мерзкую ухмылку, которую я всегда так сильно ненавидел.
Я схватил его за руку и притянул к себе, удивленно заметив, как затуманился взгляд Билла. Лишь секундой позже я сообразил, что схватил его за левую, израненную руку.
- Братишка, - хрипло прошептал Билл, прижимаясь ко мне всем телом и крепко обхватив мою шею своими тонкими руками.
Просто секс? Наверное, я смогу.
Притянув его к себе еще ближе, я крепко обнял его за талию и жадно накинулся на его губы. Билл рвано выдыхал мне в рот, так упоенно отвечая на мой нетерпеливый поцелуй, что в моем сердце сладко заныло. Лишь огромным усилием воли я сумел-таки отбросить все чувства, кроме простого желания. Помимо всего прочего, строго напомнил я себе, это было всего лишь наказание.
Руки сами собой переползли на задницу Билла. Он тихонько простонал мне в рот и начал медленно отступать к кровати, утягивая меня за собой. Я разорвал поцелуй и посмотрел на брата. Он уже совершенно ничего не соображал и явно думал лишь о том, как я буду трахать его. Ну уж нет, на сегодня у меня была приготовлена программа поинтереснее. Такому мазохисту, как мой братец, как раз должно понравиться. Но сначала…
Я надавил на плечи Билла, заставив его опуститься передо мной на колени. Он понимающе улыбнулся и рьяно принялся расстегивать мои джинсы. Боже! Я закрыл глаза, наслаждаясь ощущением тонких нетерпеливых пальцев, искусно ласкающих меня через ткань. Да уж, даже если когда-нибудь наша группа распадется, Билл уж точно найдет себе работу. По крайней мере, по части секса мой братец давно уже вошел в степень профессионала, во всех смыслах этого слова.
Билл, наконец, разобрался с моими джинсами и трусами, хотя, как мне показалось, он так долго возился скорее просто из вредности. Я крепко ухватил руками его запястья. Меня всегда до ужаса заводило такое униженное положение Билла, когда он ничего не мог контролировать, и ему оставалось лишь покорно раскрывать рот и позволять партнеру использовать его. Биллу это, видимо, тоже очень нравилось, ведь он никогда возражал…
И он действительно послушно открыл рот, впуская мой член и позволяя мне самому задавать ритм – быстрый, грубый. Мне плевать, действительно плевать на Билла. Я лишь удовлетворяю свою похоть… Быстрее, еще быстрее, не обращая внимания на судорожные попытки Билла вдохнуть хоть немного воздуха.
Боже, да! Я последний раз подался вперед и спустил ему в рот, отчего Билл, не ожидавший такого, закашлялся.
- Ты спятил? – недовольно пробурчал он, пытаясь подняться. По его подбородку и шее стекали белесые капли, и он выглядел настолько развратно, что я почти сразу снова начал возбуждаться. Ну уж нет, не для того я сегодня обошелся быстрым минетом, чтобы еще раз возбудиться и остаться неудовлетворенным.
Я смерил Билла тяжелым взглядом, и он тут же замолк. Меня всегда поражало, с какой покорностью Билл принимал все эти нелепые наказания. Что бы я у него ни потребовал, какую бы гадость не приказал сделать, он все выполнял, казалось, даже совершенно не раздумывая над тем, что он делает.
- Встань!
Он легко поднялся на ноги, глядя в мои глаза. Я легонько подтолкнул его в грудь и заставил лечь на кровать. Он по-прежнему выжидающе смотрел на меня, а в его глазах была… Да ничего в них не было – лишь пустота.
После сегодняшнего в них никогда не будет пустоты. Не будет в Билле больше такой покорности. Я уверен.
Сдернув с Билла его дурацкие пижамные штаны, я навалился на него сверху, придавив к кровати. Он что-то жарко мне зашептал, но я не слушал, жадно целуя нежную кожу шеи. Найдя руки Билла своими, я провел подушечками пальцев по его предплечьям, нарочно сильно задевая раны на левой руке. Билл подо мной изогнулся и гортанно застонал, запрокидывая голову. Сцепив пальцами его тонкие запястья, я завел его руки за голову.
- Томми, братишка, - срывающимся голосом прошептал Билл, нетерпеливо ерзая подо мной. Я недовольно поморщился – опять это «братишка»! – и еще сильнее вжал его в кровать.
На секунду в моей голове мелькнула мысль забыть про «наказание» и просто наслаждаться моментом близости с братом – ведь в последнее время это было так редко. Но, глядя на изнывающего Билла, я понял, что ему в сущности не важно как и с кем. Лишь бы побольше боли и унижения. А я не хочу ни того, ни другого, и тем более не хочу, чтобы Билла хотел этого.
Я решительно взял свой ремень, очень сильно стянул его запястья и привязал к спинке кровати. Билл застонал, выгибаясь дугой, чтобы прижаться ко мне. Я скользнул вниз и развел в стороны его ноги, привязывая их к кровати. Билл задергался, но когда мои ладони двинулись вверх по внутренней стороне его бедер, он лишь застонал и заметно напрягся.
Закрыв глаза, чтобы не видеть брата таким, я легонько надавил пальцем на его анус.
- Бля, Том, сделай это уже наконец! – взвыл Билл, стараясь насадиться на мои пальцы, но путы не позволяли ему это сделать, и он вновь лишь беспомощно задергался.
- Тихо, братишка, - я легонько подул на его подрагивающий член и вошел в него одним пальцем. Медленно, очень медленно я двигал пальцем в нем. Билл хрипло ругался, снова и снова дергаясь, отчего из ран на его левой руке вновь потекла кровь. Но это, казалось, лишь сильнее распаляло Билла.
Два пальца. Подвигать ими, согнуть, нащупывая бугорок внутри, легонько надавить… Билл уже кричал, срывая голос, и непроизвольно раздвигал ноги. О Боже, как мне хотелось взять его… Но я лишь продолжал растягивать его, добавив третий палец.
Стоны, издаваемые Биллом, были действительно совершенно чудесными. Держу пари, если бы какой-нибудь предприимчивый человек записал их, он мог бы заработать на этом миллионы. Моему развратному братцу не мультики озвучивать надо, а порнофильмы…
- Том, умоляю, трахни меня, - не выдержал, наконец, Билл. – Я хочу тебя во мне…
Он уже не сказал, а бессвязно выкрикнул эти фразы. Я знал, что творилось в этот момент с Биллом. Для него ничего не было, кроме близкого оргазма. Он был как наркоман в ломке, которому уже всадили в вену иглу, но еще не спустили шприц. Он был готов душу продать за долгожданное наслаждение.
- Прости, братишка, - я вынул из него пальцы и, наклонившись над ним, легонько чмокнул в искусанные губы. – Приятно оставаться!
И даже не глядя в его пустые глаза, я быстро вышел из комнаты.
Больше не будет никаких «наказаний». Билл больше никогда мне этого не позволит, и будет прав – ведь я только что предал его.
Надеюсь, когда-нибудь он все же поймет, что сегодня я, наконец-то, сделал для него нечто важное, стоящее даже его безоговорочного доверия ко мне. Я очень на это надеюсь.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:15 PM | Сообщение # 28
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 18
Мне казалось, я вижу сон. Один из тех жутких, неприятно-липких кошмаров, которые затягивают в себя, словно трясина, и сколько бы ты ни пытался вылезти, результат будет один – ты еще глубже утонешь в своем кошмаре.
Я смотрел на Шона снизу вверх и испытывал то, что французы называют deja vu. Это искаженное похотью лицо, этот властный, собственнический взгляд, это нетерпение, с которым он придавливал меня к дивану – я все это уже видел. Глумливая улыбка и злобное понимание ситуации, отражающееся в глазах…
Боже мой, Том… Ты бы пришел в ярость, узнав, что я сравнил тебя с Шоном, но…
Шон вдруг переменился в лице и поспешно ушел, а я так и остался лежать на диване, слыша лишь свое гулко колотящееся сердце. На губах до сих пор горели жесткие поцелуи – брата и Шона. Такие схожие.
В глазах неприятно пощипывало, и я ощутил давно забытую потребность выплакаться. Просто уткнуться в плечо близкого и надежного человека, крепко обнять и сидеть так целую вечность. И чтобы не надо было больше никуда идти и ничего делать.
Хватит! Не надо этих глупых мыслей! Тебе уже не тринадцать, Билл Каулитц. Ты теперь один, совсем один. И рассчитывать надо только на свои силы, а не на какого-нибудь «защитника». Тем более, как показывает практика, никто ничего не делает бескорыстно. И, казалось бы, даже самый надежный человек думает только об одном.
Но не сам ли я этого добивался?
Я встал с дивана и подошел к зеркалу. Час назад в нем отражался чертовски красивый и невероятно сексуальный парень. А сейчас я видел в нем лишь бесконечную усталость. Неужели это я?
- Здравствуй, я! – помахав отражению рукой и приветливо улыбнувшись. Отражение вымученно растянуло искусанные губы в на редкость фальшивой улыбке, и я отвернулся.
Может, все это действительно лишь сон? Я обвел взглядом комнату, и мне на секунду почудилось, что мрак в комнате сгустился и потянул ко мне свои щупальца, хрипло шелестя: «Иди ко мне, ты мой…».
Я помотал головой, словно стараясь вытрясти эти чертовы видения. Давненько со мной не было такого. Реальность расплывалась, ускользала из моего сознания, и казалось, я растворяюсь вместе с ней. Стоит только моргнуть, и исчезнет Билл Каулитц, как утренний сон…
Дьявол! Я почти на ощупь добрался до ванной, дрожащими руками распотрошил первую попавшуюся бритву и блаженно приложил тускло поблескивающее лезвие к левому запястью. Сейчас морок уйдет, и реальность вновь обретет свои резкие черты.
Со всей силы я провел лезвием по предплечью, сладостно ощущая, как расходится кожа под горячим металлом. Обжигающе-прекрасная боль моментально вернула резкость зрению. По руке тоненькой струйкой потекла алая кровь, такая яркая на бледной коже руки. Я медленно слизнул кровь и еще раз провел лезвием по руке, на этот раз еще сильнее, прикрывая глаза от бешеного наслаждения.
Кафельные плитки холодили спину, по руке струилась горячая кровь, раны болезненно пульсировали, а ко мне, наконец, вернулось здравомыслие. Я здесь, я существую, и я никуда не денусь.
Вскоре я уже потерял счет тому, сколько раз я резал руку. Раны уже не болели, просто горели, распространяя приятное тепло и слабость по всему телу. Я откинул голову на стену и закрыл глаза, вспоминая…
* * *
Я просыпаюсь утром в своей комнате со странным чувством, что что-то не так. И лишь потом вспоминаю предыдущий вечер. Джей сказал, что уезжает навсегда, и…
Как сумасшедший, я, подскочив с кровати, одеваюсь и бросаюсь из дома. Мама и Том провожают меня удивленными взглядами, но я не обращаю на них внимания.
Я бегу к Джею.
Его нет дома. Квартира пуста. Соседка, пожилая фрау, недовольно ворчит: «Нечего ломиться в пустую квартиру. Сроду там никто не живет».
Всю неделю после отъезда Джея я не говорил ни с мамой, ни с отчимом, ни даже с Томом. Я не ел, и просто сидел в своей комнате, изредка выходя на улицу, чтобы в очередной раз убедиться, что Джея нет.
Когда я попытался расспросить о нем соседей, мне ответили:
- Никакого Джея нет и никогда не было. Тебе показалось, мальчик…
Иногда я даже сам верил в это.
Джей существует, я знаю! Я не псих!
Темнота наполняется какими-то смешками и голосами, а в глазах все расплывается, но не от слез. Я смотрю сквозь свои руки и не могу поверить своим глазам. Не могу же я и в самом деле исчезнуть!
Хочется почувствовать что-то настоящее, и я зачем-то хватаю со стола перочинный нож и провожу лезвием по руке. Хочу увидеть свою кровь, но мне больно, очень больно. Я не могу вынести это. И тогда я убеждаю себя, что эта боль – наслаждение, и лезвие глубоко режет кожу. Мои руки в крови, но это хорошо. Это доказывает, что я не исчезаю.
Наверно, я слишком часто это делал. Даже смог убедить себя, что боль – это всегда наслаждение.
Но я не мог остановиться на малом. День за днем самоистязания становились все жестче. Я старался больше не трогать свои руки, чтобы мама не знала о моих «развлечениях». О ранах на моем теле знал только Том, и он был сильно недоволен. Если бы он не остановил меня тогда, не знаю, до какой степени я мог бы себя покалечить в погоне за новым, неведомым мне прежде удовольствием.
Том и его дурацкие правила, которые я сразу же принял, - только это смогло заставить меня притормозить. Я благодарен ему, он меня спас. Не важно, сколько он потом совершил ошибок, от чего он не смог меня защитить. Он не спас меня от похотливых ублюдков в школе, от извечных насмешек и издевательств, от собственного вожделения ко мне он тоже меня не спас. Но он смог уберечь меня от себя самого – за это я всегда и во всем буду доверяться ему.
* * *
Резкий удар по лицу вывел меня из моих грез.
- Как ты посмел?! – как сквозь вату, донесся до меня голос Тома. Тома… почему он злится?
Я посмотрел на его лицо, искаженное яростью, и почти испугался. Том явно был не в себе. Он буквально вздернул меня на ноги и толкнул к стене, прожигая своим взглядом.
- Как ты посмел…
- Том… - я попытался сказать ему, что все в порядке, что это просто срыв, что все будет хорошо, но он не дал мне вставить ни слова.
- Молчи, - Том принялся покрывать мое лицо поцелуями, а я замер от удивления. В этих поцелуях было столько нежности, столько… Нет, я не произнесу этого слова, даже мысленно.
- Зачем? Зачем, мой милый? – милый… Зачем, Том? Слова причиняли почти физическую боль.
- Том, это просто… - черт, если я сейчас его не остановлю, я попросту позорно разревусь, как какая-нибудь малолетка. Я попытался отстранить его от себя, но… Блять, как больно!
Брат подхватил меня на руки и потащил на кухню. Он с такой поразительной заботой обрабатывал мои раны, смотрел на меня с такой безумной тревогой, упорно повторяя лишь одно слово: «Зачем?».
Мне тоже хотелось прокричать этот вопрос. Зачем, зачем, Том?
Я очень его люблю, ведь он мой брат. Брат. И всегда им останется, несмотря на все то, что он сделал.
Даже несмотря на то, что он, кажется, сейчас совсем забыл о том, что он мой брат.
Я никогда не говорил Тому, что он самый близкий мне человек. Вообще-то, это должно подразумеваться, раз уж мы близнецы. Наверное, стоило хоть раз сказать ему это. Мы оба избежали бы очень многих ошибок.
Не люблю признаваться в подобных вещах, даже сам себе, но мне всегда было очень важно чувствовать поддержку и одобрение брата. Знать: что бы ни случилось, Том всегда будет рядом, никогда не оставит и не предаст.
Глупо… Мы спим вместе, и, наверное, это должно означать какие-то романтические отношения между нами. Но ничего нет. Более того, Тома вообще не привлекают парни.
Кто-то мне сказал, очень давно, что любовь – это та же дружба, только включающая в себя сексуальное влечение. Этот человек был совершенно неправ, ведь я каждый день опровергаю это суждение. Я люблю Тома как брата – это дружба. Я его хочу – было бы глупо отрицать, что он меня чертовски заводит. Так что же, между нами любовь? Три ха-ха. Нет.
Меня устраивает такое положение дел, и, надеюсь, Том ничего не испортит своей некстати проснувшейся… хм, это больше похоже на сумасшествие. А что, Томми? Вот я уже давно спятил. Это не страшно, не бойся. И добро пожаловать в новый нереальный мир!
Боже, я точно псих. Хотя нет, не псих. Скорее, просто идиот, который до безумия боится потерять брата. Потому что если Тому вдруг взбредет в голову влюбиться в меня, я навсегда потеряю самого близкого мне человека.
Хотя, конечно же, все эти мои размышления никуда не годятся. Потому что, во-первых, невозможно влюбиться в собственного близнеца, которого знаешь почти двадцать лет. А во-вторых, Том не такой кретин, чтобы вообще хоть в кого-то влюбиться. Уж этот-то урок мой братец усвоил даже раньше, чем я.
Так что же, нет повода для беспокойства?
Я вспомнил участившиеся вспышки беспричинной ревности Тома, его слюнявость и мягкотелость, его ненависть к Шону и странную нежность ко мне.
Все-таки я очень боюсь потерять брата.
* * *
Я и не думал, что во мне может быть столько слез. Они все текли и текли по моим горящим от стыда щекам, и я никак не мог заставить тебя перестать реветь. Казалось все, что скопилось во мне за долгие годы, вдруг прорвалось наружу.
Мой взгляд беспорядочно блуждал по комнате, пока не наткнулся на нашу с Томом старую фотографию. Вот они – мы, совсем еще дети, лет четырнадцать. Мы очень счастливы, смеемся, склонив друг к другу головы. Том обнимает меня за плечи, словно говоря: «Я тебя никогда не отпущу, и буду защищать от всех и всего». Наверное, он тогда и не знал, что впоследствии он очень много раз нарушит свою невысказанную вслух клятву.
А сейчас… Я отвел взгляд от фотографии, на которую я просто не мог больше смотреть, и обратил внимание на свои руки. Теперь в дополнение к ранам на левом предплечье добавились синяки и ссадины на запястьях от ремня Тома. Руки болели просто ужасно, но эта боль ни в какое сравнение не шла с тем, как я чувствовал себя сейчас. А чувствовал я себя полнейшим дерьмом. Да, знаю, я такое творю в своей жизни, что когда-нибудь это должно было случиться. Однако лишь утреннее событие смогло настолько выбить меня из колеи.
Том. Меня. Обманул.
Эти три слова, которые я с большим трудом мог связать между собой, причиняли почти физическую боль. Я не мог поверить, что он действительно это сделал.
Я сам могу сделать что угодно. Я могу подставлять людей, не повинных ни в чем, кроме того, что они мне просто не нравятся. Я могу спать с кем угодно и в какой угодно извращенной форме. Я могу с легкостью довести человека до самоубийства, испытывая лишь чувство удовлетворения. И при этом я буду лицемерно улыбаться всем этим людям и заставлять любить себя. Одно я сделать не смогу никогда и ни за что – предать брата.
А Том сделал это. Он. Меня. Обманул.
Даже не просто обманул, он меня предал. Не знаю, понимал ли Том, что именно он творит, или он сделал все это просто по глупости. Так или иначе, он нарушил свою клятву, которую дал мне так давно.
И я его не прощу. Нет уж, он еще не знает, во что по своей придури ввязался. Я, конечно, последняя дрянь, но и у меня есть гордость и какое-никакое самоуважение. Я позволяю топтать и унижать себя, но до определенной границы, которую Том сегодня переступил.
Я последую примеру своего обожаемого старшего братика. Он прав, пришла пора переходить все границы! Мы начинаем новую игру, куда поинтереснее старой.
Вот только надо бы поскорей разобраться с некстати поумневшим Шоном.
Набираю уже до боли знакомый номер.
- Да? – голос Шона звучит раздраженно. Что, головная боль от недотраха? А не надо было вчера строить из себя монаха, принявшего целибат.
- Угадай, кто? – от моих собственных интонаций я сам почти возбудился.
В трубке раздался грохот, словно Шон выронил телефон.
- Билл? – неуверенный кашель. – Чего тебе?
Черт, словно я его вчера продинамил. Мне что, и оправдываться перед ним придется?
- Хочу продолжить то, что мы не успели закончить вчера…
Хватит уже намеков и хождения вокруг да около. В конце концов, мне просто нужно с ним трахнуться. И отомстить Тому.
Сейчас мне действительно нужно было выиграть наше пари. Тому совершенно ни к чему выигрыш. Он точно потребует от меня что-нибудь глупое и отвратительно сентиментальное. Что-нибудь из того, что я и так, наверное, сделал бы для него. По крайней мере, раньше точно бы сделал. А я потрачу свое желание на то, чтобы преподать моему зарвавшемуся братцу урок, который он еще не скоро забудет. Я унижу его так же сильно, как он унизил меня. Я покажу ему всю боль предательства, и он уже никогда больше не осмелится обмануть меня.
- Прости, я сегодня занят…
Что? Я ослышался? Или Шон окончательно спятил?
Меня ни разу еще за сутки дважды не посылали. К тому же, один и тот же человек. Более того, человек, влюбленный в меня до безумия и чертовски желающий меня трахнуть. Наступил конец света, не иначе.
- Но…
- Билл, я занят, неужели не понятно? – рявкнул Шон в трубку, но я его уже не слушал. Мне, кажется, почудился голос Аннет.
- Тогда, до встречи, - сухо проговорил я и нажал отбой.
Черт, снова эта дура Аннет. Как же она меня бесит, кто бы знал. Только я от нее избавился, и вот она вновь пытается влезть между мной и Шоном. Неужели она не понимает, что с ней у Шона уже никогда ничего не будет. Я очень хорошо знаю, что тот, кто однажды по глупости влюбился в меня, уже больше никогда никого не полюбит. После меня люди просто теряют способность любить кого-то еще. Мелочь, а приятно.
Аннет, Аннет… Что же с ней делать? У меня осталось пять дней, всего пять. Шон уже почти мой, но он, похоже, вдруг начал думать. Это совсем некстати.
И самое смешное заключается в том, что Шон оказался удивительно похож на моего бестолкового братца. Те же взгляды, те же речи, одинаковое поведение. И оба оказались совершенно ненадежными.
Да уж, какой у Шона был взгляд, когда мы только познакомились. Он буквально говорил: «Я никогда не предам тебя и не позволю этого другим. Со мной ты можешь ничего не бояться». И я, как полный кретин, повелся! Я повелся на это гребаное рыцарство! Даже стыдно за самого себя. Как я вообще мог хоть на секунду поверить, что бывают честные и бескорыстные люди?
Хотя… Бывают, наверное. Одного я знаю, вот только не очень уверен, что он существует.
Я мысленно обругал себя. Сравнивать его с Шоном все равно, что сравнивать мать Терезу с каким-нибудь серийным убийцей.
Ладно, черт с ним, с Шоном. Мне нужен только его член и всего на один раз, а потом пусть катится ко всем долбаным чертям. Вместе со своим милым похотливым папочкой. В конце концов, и без них претендентов на мою задницу более чем достаточно. И – да, я абсолютно безнравственный – мне это чертовски льстит. Приятно быть популярной шлюхой.
В моей руке зазвонил телефон.
- Да?
- Билли, милый, как у тебя дела? – мама…
- Все хорошо, ма, правда.
- А Томми? Он рядом?
Обычно мамины звонки заставали нас с Томом в постели. В одной постели, в объятиях друг друга. И мы выдавали одинаково лицемерное: «Все хорошо, мамочка. Нет, мы не ругаемся. Да, мам, мы оба по тебе очень соскучились. Целуем».
- Нет, он куда-то ушел еще утром, - и я снова ощутил ту беспомощность, когда понял, что остался один на один со своим возбуждением, связанный, униженный… Черт, я точно отомщу Тому.
- Вы сегодня не заняты? Я вечером приеду, недельку с вами поживу…
Пол поплыл у меня из-под ног, и мне пришлось сесть на диван. Словно все против меня! Как прикажете соблазнять Шона и мстить Тому, если в нашей квартире будет жить мама?
- Билли, что ты молчишь? Все хорошо?
- Конечно, ма, приезжай, - словно сам себе приговор подписываю.
- Целую, солнышко мое. До встречи! И поцелуй за меня брата…
- Пока, - отрешенно обронил я в трубку.
Да уж, нет проблем страшнее, чем приехавшая на выходные мама.
Я обреченно вздохнул и начал мучительно подсчитывать время. У меня сегодня запланирована встреча с Дэвидом, а до этого… До этого надо бы успеть отнести в прачечную простыни.
- Дэвид, у меня уже столько наработок! Почти полностью написано девять песен, есть кое-какие наброски еще для семи. Более того… - я осекся, проследив взгляд продюсера, словно прилипший к вырезу моего слишком растянутого свитера.
- Ты не мог бы, пусть даже из банальной вежливости, сделать заинтересованное лицо? – мой голос буквально сочился ядом.
- Что? – Дэвид смущенно оторвался от разглядывания моей шеи и его взгляд стал чуть более осмысленным.
Я закатил глаза.
- Боже, Дэвид, если мы пару раз трахнулись, это еще не дает тебе права вести себя, как влюбленный подросток.
Йост так сжал челюсти, что мне даже послышался скрежет зубов. Ой, какой я плохой, обидел нашего дядю продюсера…
- Ты прав, - сухо проговорил он, складывая руки на груди и откидываясь на спинку сиденья. – Продолжай.
Я хмыкнул и снова переключился на деловой тон.
- Понимаешь, Дэвид, у меня получился не просто набор песен. Нет, это почти цельный рассказ о борьбе человека с собственными внутренними демонами. Наркоманы, преступники, юные самоубийцы – вот лирические герои моих текстов. Самое важное всегда происходит не снаружи, а внутри каждого человека. Страх, одиночество, ревность, любовь – все это ничто по сравнению с тем, что порой скрывается в душах людей. Бывает как: известный человек, богатый, успешный, живущий интересной и очень насыщенной жизнью. А если присмотреться, внутри он лишь пустышка, никто. И все его мысли, чувства, страсти лишены глубины и вообще какого-либо содержания. И наоборот, в душе какого-нибудь мелкого, незаметного человечка бушует такая бездна невероятных, поразительных эмоций и ощущений. Большинство удовлетворяется лишь изучением оболочки, не утруждая себя даже попытками понять суть. Вот кто-нибудь залазил в голову какому-нибудь добренькому врачу? Может, он просто получает удовлетворение оттого, что одним своим неверным шагом он может лишить нормальной жизни своих беспомощных перед ним пациентов? Или какой-нибудь убийца, нанесший двадцать ножевых ранений своей жертве… Он сидит десятки лет в одиночке с нежностью вспоминая свою маленькую дочурку, которую один ублюдок – жертва – довел до суицида. Важно не то, что люди делают, важны их намерения…
- Хватит, Билл, - прервал меня Дэвид. – А теперь оторвись на секунду от своего, несомненно, гениального замысла, и представь реакцию цензоров на подобную тематику. Неужели ты так наивен, полагая, что в «Юниверсал» оценят подобную затею.
- В чем дело? – возмутился я. – Я показывал пару текстов независимым критикам, и они остались в полном восторге.
- Господи, Билл, - расхохотался Дэвид и окинул меня совершенно нечитаемым взглядом. – Ты такой ребенок…
Что? Блять, какой я ребенок?
Я уже было открыл рот, но Дэвид не дал мне возразить.
- Мальчик мой, я говорю не о критиках. «Юниверсал» плевать на них. Им нужны отнюдь не похвалы настоящих ценителей. Рейтинги и тиражи – вот что важно. Ваша основная аудитория – юные девушки, которые вряд ли оценят глубину твоих исканий. Они ждут от тебя песен о любви и надоевшей славе. Они просто не поймут твоих текстов. А их родители, на чьи деньги они будут покупать диски, просто откажутся платить за «вредную», на их взгляд, музыку.
Меня словно оглушили. Черт, я же совсем не подумал обо всем этом, так увлекся своей идеей. Дэвид прав, в «Юниверсал» не выпустят альбом в том виде, в котором я его задумывал.
- Дэвид, я не пойду у них на поводу, - серьезно сказал я.
Продюсер долго смотрел мне в глаза. Я попытался вот так, невербальным методом, объяснить ему, что на этот раз я совершенно серьезен.
- Ты уверен? – вздохнул он, наконец, отводя взгляд.
- Абсолютно, - кивнул я. – Наш с ними контракт заканчивается через пару месяцев. И либо они принимают новый альбом, либо мы от них уходим.
- Рискованно, - покачал головой Дэвид, нервно постукивая пальцами по столу. – Вы можете всего лишиться.
- Я это понимаю. И думаю, что ребята меня поддержат, - вздохнул я. – Ты с нами?
Глупый вопрос. Нет, конечно. Дэвид продюсер, ему нет дела до моих заумных идей. Ему нужна лишь наша популярность и возможность зарабатывать на ней деньги. Он сейчас меня пошлет. Совершенно точно, он сейчас скажет…
- Естественно, с вами, куда я денусь, - Дэвид грустно улыбнулся и взял меня за руку, нежно сжимая свою ладонь. В благодарность я не стал отдергивать руку и сжал пальцы в ответном жесте.
Пусть даже его слова – ложь. Но сейчас я очень хочу верить.
Наверное, многие на моем месте не стали бы демонстрировать нелепое упорство, настаивая на своем замысле, а последовали бы голосу разума и попытались достичь какого-то компромисса. Но я – не многие, и дело тут не в том, что я не хочу подчиняться диктуемым условиям.
Это трудно объяснить, а еще труднее мне самому понять и принять это. Даже у такой сволочи, как я, лицемерной, увертливой, эгоистичной, есть свое слабое место. Для меня таким слабым местом стало мое творчество. Я не рассказываю об этом никому. Причины очевидны: не хочу давать своим противникам такие козыри. Да, в моей жизни все игра: любовь, секс, слезы, улыбки, даже злоба у меня весьма театральна. Сама моя жизнь – соревнование, извечный поединок, в котором победитель не получает ничего кроме простого права на существование.
Искреннее во мне лишь одно – умение писать песни. Я не напрашиваюсь на особую гениальность и оригинальность, упаси Господи. Просто… Момент, когда неопределенные мысли и смутные, запутанные эмоции выстраиваются в ряд звучных строк, когда буквально из ничего рождается Стих, а в голове появляется почти неуловимая мелодия – этот момент прекраснее любой победы, слаще любого оргазма. Счастье, прозрение, уверенность в том, что я могу абсолютно в с е – я не знаю, как рассказать об этом. Даже музыкой невозможно описать то, что я чувствую.
Моя муза, мое видение, мой кошмар прошлого – Джей – вольно или невольно подарил мне возможность испытать все это. Я берегу этот дар, и не только в память о нем. Поэтому ни за что не променяю это на какой-то там контракт с самой крупной звукозаписывающей компании в мире. Да что там контракт! Я рискую показаться бездушным, но даже мать… маму… Она бы поняла и простила, я знаю. Только Том, наверное, для меня важнее. И только потому, что он – часть меня. Без него не было бы песен, я почти уверен в этом.
- Билл, о чем ты думаешь? – Дэвид обеспокоено посмотрел на меня.
- Не важно, - я послал ему легкую улыбку, от которой Дэвид буквально расцвел. А что, если… Нет, сегодня приезжает мама.
- Какие планы на вечер? – Дэвид чуть сильнее сжал мою ладонь.
«Ну, хоть на пару часиков, - взмолился внутренний голос. – Дэвид так классно трахается…»
- Да, в общем-то, никаких, - протянул я, уже прикидывая, что сказать матери.
- Тогда…
- Вот вы где! – раздался голос мамы, и я спешно отдернул руку.
- Симона? – поразился Дэвид, но ничем больше себя не выдал. Высший бал за выдержку, герр Йост.
- Дэвид, здравствуй! – мама протянула ему руку. – А я все ищу этого охламона. Хорошо хоть Том знал, где вы…
От вежливой улыбки продюсера меня самого чуть не стошнило. Ситуация смешна до абсурда, а мне даже стало самую малость жаль Йоста. Только-только наметился сдвиг в личной жизни, а тут моя мама… Главное, чтобы он не додумался у нее просить моей руки, с него станется. А мама вообще понятия не имеет, что я гей.
- Ну что, как идут дела? – поинтересовалась мама, взъерошив мои волосы. Я недовольно поморщился.
- Ма-м, - капризно протянул я, вызвав смех мамы и Дэвида.
- И как ты с ними справляешься? – вздохнула мама. – Они же просто наказание Божье.
- Но они уже взрослые детки, - хмыкнул Йост.
- Конечно, - улыбнулась мама. – Но для меня-то они все равно навсегда останутся моими маленькими несмышленышами.
Я закатил глаза, безуспешно стараясь скрыть дурацкую улыбку. Все же я очень рад снова видеть маму.
- Ну у вас и бардак, - возмутилась мама, едва переступив порог нашей квартиры.
Я обвел взглядом комнату. По-моему, у нас царил просто идеальнейший порядок. Хотя, с мамой, конечно, не поспоришь.
- И почему у вас одна кровать?
Черт, этого-то вопроса я и боялся.
- А мы по очереди: один на диване, другой на кровати, - соврал я, не моргнув и глазом.
- Не деретесь хоть? – мама уже прошла в кухню.
- Неа, - я снова наспех осмотрел комнату в поисках каких-нибудь компрометирующих предметов. Не думаю, что мама обрадуется, найдя под кроватью вибратор.
- А питаетесь чем? – убедившись, что все в порядке я пошел следом за мамой.
- Ну, - замялся я. На моей памяти, мы с Томом дома только кофе пили. Быстрорастворимый.
- Я уже вижу, - вздохнула мама, заглянув в удручающе пустой холодильник. – Хорошо, что я продукты купила.
От уютных, совершенно домашних хлопот мамы мне вдруг стало так спокойно и умиротворенно. И впервые за долгое время я чувствовал себя в полнейшей безопасности.
- Рот порвешь, - засмеялась мама, заметив, что я широко зеваю. – Иди, поспи, горе ты мое.
- Я не горе, а твоя радость, - ухмыльнулся я, получив в ответ шутливый подзатыльник.
- Спать, радость.
Долго уговаривать меня не пришлось. Я быстро разделся, старательно пряча от мамы все отметины на своем многострадальном тебе, и юркнул в постель. Бессонная ночь и беспокойное утро сделали свое дело, и я уснул почти сразу же, как моя голова коснулась подушки.
Мне снился очень красивый и яркий сон. Мы играли концерт в Токио, и я пел какую-то из своих новых песен. Я чувствовал то же, что и всегда: радость, смешанную с невероятным чувством единения с огромной толпой, которая распевала слова, написанные мной. В этот момент я сам искренне, от всего сердца верил в то, о чем пел. И толпа передо мной тоже верила.
Вдруг в этом месиве совершенно одинаковых лиц я разглядел Джея. Сначала глаза – яркие, пронзительно синие, смотрящие на меня с бесконечной грустью. Затем я разглядел и его всего, поразившись, насколько он был красив.
Под влиянием какого-то порыва я сошел со сцены. Визжащая толпа, вопреки моему страху, расступилась, и я спокойно подошел к Джею, продолжая петь. Замолк я лишь когда оказался рядом с ним.
Мы очень долго смотрели друг на друга. Яркая синева исчезала из глаз Джея, они заметно темнели.
- Здравствуй, - все-таки сказал я.
Глаза напротив вдруг стали почти зеркальным отражением моих.
- Что же ты творишь, Билл, - сказал Джей голосом Тома.
И я проснулся.
- Билл, Билл, - кто-то легонько тряс меня за плечо.
- А? – я открыл глаза, и увидел маму, склонившуюся надо мной с телефонной трубкой.
- Тебе звонит какой-то парень. Говорит, очень срочно.
Я взял трубку, почему-то страшно волнуясь. Наверное, это все сон так на меня подействовал.
- Алло? – молчание.
- Да, я слушаю! – снова молчание.
- Говорите же! – волнение стало почти невыносимым.
Неожиданно для самого себя я еле слышно прошептал в трубку:
- Джей?
- Да, - хриплым шепотом ответили мне. В глазах вдруг поплыло, и на меня навалилось что-то темное, большое…
- Наконец… Люблю… - только и успел прошептать я, выпуская трубку из ослабевших рук.
Темнота…
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:18 PM | Сообщение # 29
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 19.
Боже, как я ненавижу так просыпаться: все тело болит, во рту ужасная сухость, в голове, словно дятел поселился, и, что самое страшное, я совершенно не помню где я, с кем я, и что я делал ночью.
На первый вопрос я с легкостью ответил, открыв глаза. Голова заболела еще сильнее, но, по крайней мере, можно было не беспокоиться – я дома. На второй вопрос я пока затруднялся ответить, так как теплое тело, обнимавшее меня, было укрыто одеялом. Я немного неуверенно приподнял одеяло и заглянул под него. Лучше бы я этого не делал…
Уткнувшись носом мне в подмышку и обхватив меня тоненькими ручками и ногами, на моей кровати сладко посапывал вчерашний мальчик, которого я купил на всю ночь. Да, я вспомнил: разговор с отцом, некрасивую сцену в квартире Билла, за которую мне до сих пор невыносимо стыдно. Вспомнил я и все, что произошло после.
Черт, если Билл хотя бы вполовину хорош в постели, как этот мальчик, я полнейший идиот, что так долго из глупых принципов отказывался от секса с ним.
Я совсем откинул одеяло и стал рассматривать своего нечаянного партнера. Первое, что я отметил, - мальчик в свете дня казался совсем ребенком. Ему от силы можно было дать 14 лет. Втрое – без макияжа и с растрепанными волосами он уже не был так безумно похож на Билла. В нем не было той агрессивной, почти нереальной красоты, которой отличался Билл. Просто юный, хорошенький мальчик, которому пришлось продавать себя. Жаль его, конечно.
Видимо, я как-то неудачно пошевелился, потому что мальчик легонько вздрогнул и, распахнув глаза, рывком сел на постели.
- Привет, - немного растерянно сказал он, протирая глаза. – Я что, заснул у тебя?
- Очевидно, да, - усмехнулся я. Ситуация нелепа до абсурда. Да уж, думал ли я еще месяц назад, что буду лежать в постели со шлюхой, 14-летним мальчиком, которого всю ночь с энтузиазмом трахал, и буду совершенно спокойно смотреть на его мучительные попытки вспомнить произошедшее? Расскажи мне кто, ни за что бы не поверил.
- Блять, - емко выразился мальчик и, морщась, сел немного набок.
- Что, шлюхам не положено засыпать у клиентов? – Съехидничал я, все-таки чувствуя себя несколько неуютно.
- Примерно, - мальчик внимательно на меня посмотрел. Не знаю, что он пытался высмотреть, но, отводя взгляд, он выглядел даже довольным. – А у тебя тут … мило, - после непродолжительной паузы со смешком выдавил он.
- Было еще милее, когда здесь жила моя невеста, - я откинулся на подушки, продолжая наблюдать за мальчиком. Возможно, я все-таки зря бросил Аннет. Что мешало мне жениться на ней? Билл? Глупо. Я вполне мог бы с ним встречаться и будучи женатым. Все мои идиотские принципы…
- А у тебя есть невеста? – Мальчик заинтересованно уставился на меня.
- Была.
- Ой, извини, - понурился он.
- Ты не понял. Она была моей невестой. Я ее бросил.
- А-а-а, - протянул мальчик. – Из-за него?
Я, вздрогнув, уставился на мальчика. Он лукаво улыбался.
- Ты называл имя… - Заметив, что я нахмурился, мальчик поспешно выпалил. – Ой, будто я не понимаю, почему всем, и тебе тоже, нравится со мной трахаться. Я ведь на гребаного Билла Каулитца похож.
- И, по-моему, успешно этим пользуешься, - я поморщился, представив этих «всех», про которых говорил мальчик.
- Ага, - он ухмыльнулся. – Я же не дурак. Его все хотят, но не все могут получить, вот и снимают шлюх.
- И много было таких?
- Да не так, чтобы очень, но достаточно, - он пожал худенькими плечами. – Некоторые, вроде как, и с Каулитцем спали.
В моих глазах поплыло от накатившей ярости. Значит, я все-таки не ошибся в своих догадках, и эта чертова блядь стелилась под многих. Надо было остаться… Но меня выбили из колеи его слезы, хотя, конечно, вряд ли они были искренними.
- Кто? – Хрипло спросил я, злобно сжимая кулаки.
Мальчик опять изучающе посмотрел на меня.
- Парой сотен не отделаешься. За информацию отдельная плата.
- Я плачу тысячу, - у мальчика тут же загорелись глаза.
- имен они не называли, - медленно, со вкусом начал он рассказывать, - но потрепаться после траха любили, а я парень сообразительный. По большей части молодые ребята были. Он, видимо, с ними пару раз трахнулся и бросил. Но были и взрослые дяди. Например, - мальчик выдержал эффектную паузу, - их продюсер. Я его сразу узнал.
Дьявол задери этого лицемера Йоста! А еще прикидывался, что беспокоится за Билла.
Вдруг мне в голову пришла мысль, моментально охладившая мою ярость.
- Постой-ка, милый мальчик. Неужели Йост не мог найти кандидатуру поприличнее дешевой уличной шлюхи?
Мальчик скривился.
- Я не уличная шлюха.
- Неужели?
- Хочешь проверить? Могу отвести тебя к Верготу, он самый крутой в Берлине. Я в его агентстве «Пылающая Роза», один из самых ценных.
- А на улице что делал? И так задешево себя продавал?
Мальчик пожал плечами.
- Гулял я. От урода одного шел. Домой неохота было, к Верготу тем более. У него в последнее время любимый прикол пользовать меня после клиентов. Переночевать же где-то надо было. А ты мне сразу понравился: богатый, красивый, не извращенец какой-нибудь…
Тут я не выдержал и расхохотался. Да уж, еще тот я, «не извращенец», оттрахавший малолетнего пацана.
- В Джулию Робертс решил поиграть?
- Примерно, - фыркнул мальчик.
- Нас с тобой будто сама Судьба свела, - я потрепал его по голове. – Как хоть тебя зовут?
Он с сомнением посмотрел на меня, но все же ответил:
- Август.
- А меня Шон. У тебя родные, отец-мать есть?
- Сестра только. Но у нее своих трое детей, а муж, сук, слинял год назад.
- Ты можешь уйти из этого … хм, «агентства»?
Мальчик задумался.
- Сам точно нет. Это не та работа, которую можно просто так бросить. А вот если кто-нибудь за меня Верготу заплатит…
Не заметить такого прозрачного намека я не мог. И я видел, что Августу, на самом деле, не нравится его «работа». Хотя, кому такое может нравится? Разве только Биллу…
- Я заплачу. Встречусь с ним и договорюсь обо всем.
- Спасибо, - мальчик широко улыбнулся, и я понял, что он впервые за долгое время сделал это искренне, от всего сердца.
- Вот твоя тысяча, - я потянулся за кошельком, но Август покачал головой.
- Потом. У меня сегодня все бабло отберут. Ты мне две сотни должен за сегодня. Остальное отдашь, когда от Вергота заберешь. Хорошо? – Он просительно заглянул мне в глаза.
- Ладно, как скажешь, - я протянул ему деньги.
Август слез с кровати и очень быстро оделся.
- Как я тебя потом найду?
- В «Пылающей Розе», - уже у порога обернулся Август. В его глазах стояли слезы. – Шон, ты … Спасибо тебе! За все.
Утренний эпизод несколько привел в порядок мои мысли и чувства. Кроме того, у меня появилась богатая пища для размышлений.
Во-первых, я все-таки был прав, и Билл та еще подстилка, хоть и казался мне поначалу наивным мальчиком-одуванчиком. Наверное, это единственный раз в моей жизни, когда я совершенно не был рад своей правоте.
Во-вторых, мне было очень интересно, как давно Йост спит с Биллом. Черт, как вспомню тот сочувственный взгляд в ресторане… Он же все знал! Знал про все эти выходки Билла и промолчал, видя, как я мучаюсь.
Ну, и, в-третьих, мне очень хотелось как можно скорее помочь Августу. Жаль мальчика, жизнь у него совсем не сахар. Но, вспоминая прошедшую ночь, я сомневался, что Вергот так просто отпустит Августа. Не думаю, что Август врал про свою «ценность». Скажем так, я на личном опыте убедился, что этот мальчик стоит очень больших денег.
Я решительно собрался и уже был готов ехать, когда раздался настойчивый звонок. Открыв дверь, я замер от неожиданности. На пороге с весьма воинственным видом стояла Аннет.
- Ну, здравствуй, женишок, - каким-то чужим, глумливым тоном произнесла она.
- Здравствуй…
- Как поживаешь? – Аннет бесцеремонно прошла в квартиру и, скинув пальто, устроилась на диване. Что-то здесь не так… Она никогда раньше не вела себя так вызывающе невежливо.
- Прекрасно. Вот, приготовился уезжать по делам, - я выделил последние слова, но Аннет не обратила на это внимания.
- Я очень за тебя рада, Шон, - и опять эта улыбка. Словно Аннет знает что-то, неизвестное мне, и упивается моим незнанием.
- зачем ты пришла? – Не выдержал я. – мы, кажется, все уже выяснили. Я люблю другую!
- Ты прав. Билл Каулитц действительно больше на девку похож…
Я замер.
- Откуда ты знаешь? – Прохрипел я.
- Я не только это знаю, - на лице Аннет появилось издевательское сочувствие. – Вот ты когда-нибудь задумывался, почему Каулитц так настойчиво вертит перед тобой своей тощей задницей?
- Я ему нравлюсь, - прошептал я, чувствуя себя полным идиотом.
Аннет рассмеялась.
- Верь дальше, тогда уж он точно убедится, что ты непроходимый тупица. Он на тебя поспорил.
- Что?!
- Поспорил. С Томом. Что Билл за месяц сможет затащить тебя в постель. Это вообще их любимое развлечение. И, надо сказать, Билл почти никогда не проигрывает.
Я бессильно сел на диван, закрывая ладонями лицо. Черт, я идиот, я такой идиот.
Перед моим внутренним взором, словно в немом кино, пролетали картинки недалекого прошлого: наше с Биллом знакомство в клубе, его первые робкие улыбки и кокетливые взгляды, Испания, его рассказ о парне из детства, изнасилование, полный боли взгляд Билла и его разбитые в кровь осколками зеркала руки… Все моменты моего общения с Биллом, которые я бережно хранил в памяти, каждый наш с ним поцелуй, каждое прикосновение – все это было ложью.
Моя любовь, моя боль, мои страхи – он же растоптал все это. И ради чего? Ради какого-то идиотского пари?
Господи, я не хочу верить в это! Это все ложь, Билл не мог так поступить со мной!
- Тяжело узнавать правду? – Насмешливо спросила Аннет, все это время с любопытством наблюдавшая мои мучения.
- Да пошла ты! – Огрызнулся я. – Что ты понимаешь!
- Я понимаю то, что братишки неплохо повеселились, играя с тобой. А ты на все это повелся, как последний лох.
Аннет почти выплюнула последние слова. Я смотрел на нее и почти не узнавал. Куда делась та милая девушка, на которой я собирался жениться? Эта злобная, лицемерная стерва была мне совершенно не знакома.
- Ты же сама мне лгала, - прошептал я, уязвленный своей догадкой. – Ты же вовсе не любила меня. Тебе были нужны только мои деньги…
- Разумеется, - фыркнула Аннет. – Ты думаешь, я собиралась всю жизнь гримировать эту надменную суку по имени Билл Каулитц? Как бы не так. Я хотела жить по-человечески. И если для этого надо было выйти замуж за такого избалованного и самовлюбленного придурка, как ты, я бы это сделала. Меня ожидала красивая жизнь, пока не вмешался этот размалеванный пидор, - зло прищурившись, прошипела Аннет.
Как же она была отвратительна! Все то, что я любил в ней, исчезло. Передо мной сидела мерзкая тварь, пышущая желанием мести. Вот уж точно, день прозрений.
- И зачем ты ко мне пришла?
- Я помогу тебе отомстить Каулитцам.
Мне показалось, я ослышался.
- Что?!
- Ты же хочешь им отомстить? Я помогу тебе. Том Каулитц потеряет все, а Биллу, - Аннет скривилась, произнося это имя, - придется до конца своих дней ублажать тебя.
Я задумался. Конечно же, сейчас я хотел лишь этого, но…
- А тебе это зачем?
- Ты же все равно не женишься на мне? – Спросила Аннет и после моего утвердительного кивка продолжила: - А для Билла Каулитца будет катастрофой оказаться в твоей власти. Я же понимаю, что, несмотря на все, рассказанное мной, ты все равно мечтаешь заполучить его. И я помогу тебе это сделать.
Аннет говорила абсолютно серьезно и, кажется, более-менее честно.
Я хотел ответить «Нет». Хотел, но не успел – зазвонил телефон. Аннет ухмыльнулась, словно зная, кто это звонит.
- Да? – Черт, кто же это так не вовремя?
- Угадай, кто? – Соблазнительные интонации, бьющие всегда точно в цель… Билл…
От неожиданности я даже выронил трубку, вызвав язвительный смешок Аннет.
- Билл? – Я прокашлялся. – Чего тебе?
Пожалуйста, скажи мне, что я сволочь, обругай меня за сделанное вчера. Пожалуйста, Билли, заставь меня вновь верить, что ты любишь меня.
- Хочу продолжить то, что мы не успели закончить вчера…
Мои пальцы, сжимавшие трубку, занемели, а сердце, казалось, перестало биться. Я поверил Аннет.
- прости, я сегодня занят, - в моем голосе не было никаких эмоций. У меня вообще не осталось никаких эмоций.
- Но…
Дьявол, он еще смеет мне возражать!
- Легок на помине? – Ехидно спросила Аннет.
Я проигнорировал ее, и рявкнул в трубку:
- Билл, я занят!
- Тогда, до встречи, - и короткие гудки.
Выпустив из рук телефон, я молча уставился в одну точку, обдумывая предложение Аннет. Прежний Шон Уилкс никогда бы на это не согласился, веря в то, что несмотря на все, совершенное Биллом, он не заслужил такого.
Но ядовитый голосок, со вчерашнего дня поселившийся в моих мыслях, нашептывал мне, что с помощью Аннет, я смогу заполучить Билла, его соблазнительное тело, его сладкие губы, его продажную душу. Заполучить, а потом сделать ему так же плохо, как мне сейчас. Так же унизить его, растоптать, уничтожить все, что ему дорого, включая Тома и группу.
А потом… Билл будет моим, навсегда. Сломанный, покореженный, лишенный всего – но мой собственный. Я не отпущу его, ведь он обошелся мне так дорого.
- Я согласен, - все, я перешел Рубикон, обратной дороги нет.
Дерзкая, злобная улыбка появилась на лице Аннет. Кажется, моя бывшая невеста начинает нравиться мне даже больше, чем прежде.
- Начнем с Билла, - подобралась Аннет, моментально настроившись на деловой тон. – Сейчас он уязвим, как никогда. Срок пари истекает через пять дней, а Биллу нужно выиграть любой ценой. Я неплохо успела изучить его. Он не отступит. Ты можешь требовать у него все, что пожелаешь – он на все подпишется.
Подпишется… Мой мозг ухватил последнее слово, мгновенно подобрав ассоциацию.
- Кажется, я знаю, что делать, - я вернул Аннет ее улыбку. – Это свяжет всю группу по рукам и ногам. И тогда…
- Тогда мы нанесем сокрушительный удар, - продолжила мою мысль Аннет. – Слушай, Уилкс, ты мне начинаешь нравиться. Теперь, когда ты уже не такая тряпка, как раньше.
- Довольно сомнительный комплимент, - хмыкнул я.
- Какой есть.
- Расскажи, что ты еще знаешь о Каулитцах? Я имею в виду что-нибудь компрометирующее.
- Вообще-то, я не очень много знаю, - пожала плечами Аннет. – Ну, для начала, все в группе влюблены в Билла, включая и их продюсера. Не знаю уж за что, он с ними ведет себя еще хуже, чем с остальными. Густав с Георгом – нормальные ребята, в отличие от близнецов. Том трахается со всем, у чего есть сиськи, а Билл – у чего есть член.
Я помрачнел, вновь почувствовав дикую ревность. Ну, ничего, скоро эта блядь перестанет стелиться подо всех. Кроме меня, разумеется.
- Что еще?
- Тебе лучше поговорить с «потерпевшими». Их довольно много, и почти все имеют зуб на Каулитцев. Помнишь Лихтов?
Я напрягся, вспоминая.
- Того политика-педофила и его дочь-не-девственницу?
- Они самые. А теперь вспомни, кто подпортил их жизнь.
Точно! Аннет права. Фамилия Каулитцев тогда светилась на всех страницах с «сенсациями» о Лихте.
- Ну, и прочие… Если с ними пообстоятельнее поболтать, можно собрать уйму компромата. Одного ты сможешь расспросить уже сегодня.
- Кто он?
- Этого парня зовут Грег. Он был фотографом.
- Был?
- Да, до тех пор, пока Билл на спор его не соблазнил. Грег после не отстал от Каулитца, преследовал его повсюду, признавался ему в любви. Биллу это надоело, и он подсунул Грегу порцию героина. Грег все-таки отмазался, но о карьере фотографа можно было забыть. И он запил. Теперь прозябает каждый вечер в разных барах. Сегодня он будет в «Лунном свете». Это в трех кварталах от твоего дома.
- Я знаю. Хорошо, я сегодня поболтаю с ним, а завтра с самого утра прижму Билла.
- Удачи, - Аннет поднялась с дивана и накинула пальто, собираясь уходить.
- Постой, - окликнул я ее. – Ты не знаешь, Билл…
Я замялся.
- Да?
- Может, Билл все-таки кого-то любит?
Произнеся вопрос, я снова почувствовал себя полным кретином. Ну зачем эти телячьи нежности?
Вопреки моим ожиданиям, Аннет не рассмеялась.
- Ты прав, - немного удивленно ответила она. – Однажды, я случайно услышала, как Билл разговаривал слух в гримерке, думая, что там никого нет. Я уже не помню дословно, но, кажется, он говорил о давней любви к какому-то парню. Я запомнила только имя – Джей. Вряд ли оно что-нибудь тебе даст.
Аннет ушла, хлопнув дверью, а я остался в какой-то растерянности. С одной стороны, я не хочу менять наши с Аннет планы и действительно жажду мести. А с другой – я ведь люблю Билла, черт бы побрал это чувство. Да, я люблю Билла и не собираюсь довольствоваться своими безответными чувствами к нему.
Знаю, он такая лицемерная дрянь, каких мало на этом свете, но… Я помню кафе у Ганна, помню счастливый доверчивый взгляд Билла, его сладкие и очень искренние поцелуи, шарф, оставленный им в порыве какой-то детской обиды. Я не могу забыть, просто так взять и вычеркнуть из своей памяти все это.
Испания… Я не хочу помнить те страшные события, но они были. И, черт побери, каким бы ни был Билл, я очень виноват перед ним за то, что не смог уберечь его от группового изнасилования. И я помню боль Билла, когда он разбивал руки в кровь и кричал, пытаясь убедить самого себя, что «он существует».
Может, все-таки Аннет лгала, и не было никакого пари? Почему я должен ей верить?
Я хотел бы не верить Аннет, но интуиция подсказывала мне, что все сказанное ей – правда.
Взяв в руки телефон, я очень медленно, готовый передумать в любую секунду, набрал знакомый номер.
- Да? – К моему изумлению, в трубке раздался женский голос.
- Мне нужен Билл Каулитц, - неуверенно пробормотал я.
- Он спит. Если хотите, можете передать через меня ваше сообщение. Я его мать.
- Нет-нет, это срочно. Прошу вас, разбудите его.
- Хорошо, - вздохнула женщина.
После минутной паузы в трубке вновь раздался голос. Его голос.
- Алло?
Все заготовленные слова вылетели из головы. Я молчал, просто слушая прерывистое дыхание Билла.
- да, я слушаю! – на этот раз более нетерпеливо.
Как же хотелось просто сказать «Я тебя люблю»! Но я не мог выдавить эти слова из себя, боясь, что Билл в ответ просто рассмеется.
- Говорите же! – Воскликнул Билл.
Черт, Шон, скажи уже хоть что-нибудь, наори на него, солги – только не молчи, только…
- Джей? – Я задохнулся. Короткое имя, но сказанное с такой теплотой, с такой надеждой, с такой … любовью.
- Да, - вырвалось у меня прежде, чем я успел подумать.
- Наконец… Люблю…
Я отшвырнул трубку, словно обжегшую мои руки, и застыл, слушая свое бешено стучащее сердце.
Понимание пришло внезапно, как озарение. В любви и на войне все средства хороши, не так ли? Я не отпущу Билла, никогда. Будь проклят этот Джей!
Я все сделаю, но Билл будет моим.
Бар «Лунный свет» был отвратительной дешевой забегаловкой, где за грязной стойкой восседали, кажется, все местные любители выпить.
Грега я отличил сразу. Он один здесь был моложе тридцати. Красивый, хорошо сложенный блондин произвел на меня благоприятное впечатление. Он выпивал рюмку за рюмкой, но почти не пьянел, и вполголоса сбивчиво рассказывал скучающему бармену о своих проблемах.
- Он, конечно, сучка еще та, - жаловался Грег, опрокидывая в себя очередную порцию двойного виски.
- Так забудь его, парень, - посоветовал бармен. Судя по тому, что не было удивленных переспрашиваний «Он?», бармен был в курсе личной драмы Грега. Интересно только, насколько в курсе.
- Я люблю его, - прошептал Грег, уронив голову нВ сложенные руки. – Тот единственный раз был невероятным. Он такой красивый, умный, порочный. Его глаза всегда горят страстью. Его пальцы такие изящные, нежные, умелые. А его бедра…
Тут я уже не выдержал и вмешался в монолог Грега, к явному облегчению бармена, которому, видимо, совсем не хотелось в очередной раз выслушивать восхваления прелестям любовника Грега.
- Расскажи-ка все с начала и поподробней, - попросил я, подсаживаясь к Грегу. – Только не здесь. Давай, я возьму нам выпить, и мы пойдем вон за тот дальний столик, где ты мне все расскажешь. Идет?
Грег окинул меня оценивающим взглядом с ног до головы и, фыркнув, поднялся.
- Еще одна жертва его неземной красоты? – Прокомментировал Грег, послушно идя за мной в укромный уголок бара.
- Я тебя слушаю, - мы сели за шаткий столик, и я выжидательно уставился на Грега, всем своим видом старательно выражая внимание и сочувствие.
- Ты же тоже попался? – Полуутвердительно спросил Грег, наливая себе виски. – О, он мастер на это. Все к нему слетаются, как мотыльки на огонь. Он красив, очарователен, обаятелен. Он всегда такой, каким ты желаешь его видеть. Его невозможно не любить, даже зная обо всех его грехах.
- Что произошло?
- Он соблазнил меня. Прямо на фотосессии. А я не мог ему сопротивляться… Один его взгляд лишает воли, одно его прикосновение сводит с ума. Я был бы рад никогда не встречать его…
Я слушал Грега, его подробный рассказ о случившемся, и поражался. Грег говорил обо всем этом с горечью, но без злости. Он до сих пор любил Билла, и я думаю, что несмотря на все его слова, Грег мечтал пережить все это заново.
- Так что, дружище, - закончил свой рассказ уже изрядно пьяный Грег, - смотри на меня. Ты будешь таким же через пару месяцев. И будешь так же рассказывать собутыльникам, что трахал сладкую попку Билла Каулитца.
Грег замер, не договорив, словно понял, что сболтнул лишнее.
- Ты ведь все это про Билла Каулитца рассказывал? – Спросил я, напряженно ожидая ответа. Черт, если Грег пойдет на попятный, все будет зря!
- А ты что, сам не понял? – Недоверчиво спросил Грег.
Давай, Шон, сыграй свою роль. Ты сможешь…
- я хотел лишь убедиться. Я не могу поверить, что Билл, мой Билли… - страдальческие интонации в моем голосе чуть меня самого не разжалобили. Грег расслабился.
- Да, друг, про него, про Каулитца, - Грег сочувственно похлопал меня по плечу. – Тебе стоит знать, да…
Выходя из бара, я довольно улыбался. Достав из кармана куртки диктофон, я нажал «Play».
- И он предложил мне вмазать по дозе, но я отказался. Не хотел, чтобы мой мальчик употреблял эту дрянь. А потом я отвлекся на что-то, и…
Голос Грега был четким, хорошо слышимым. Конечно, в суде эту запись не приняли бы, но на Билла подействует. Завтра он собственноручно подпишет себе приговор.
К встрече с Биллом я готовился с особой тщательностью, продумав все до мелочей, каждую свою реплику, каждый взгляд. Мне нужно было поставить его в тупик, застать врасплох. Это довольно сложно, учитывая богатый опят Билла в подобных играх. Однако я всерьез полагал, что у меня все получится.
В мою пользу играло то, что прежде я был, по меткому выражению Аннет, всего лишь «избалованным самовлюбленным придурком», «тряпкой». Билл не будет ожидать от меня подставы. Тем более сегодня, когда ему кажется, что выигрыш этого идиотского пари почти у него в кармане.
Я даже разыграл для него по телефону целое представление, позволив уговорить себя встретиться не в каком-нибудь кафе, а у меня в квартире.
И, все же, несмотря на всю мою подготовленность, я должен быть крайне осторожен. Ведь позавчера я умудрился так бездарно выдать себя. Билл видел мое истинное лицо, и, похоже, оно ему не очень понравилось. Так или иначе, из-за моего промаха Билл может быть готовым к сегодняшней игре. В которой, разумеется, все равно победителем буду я.
В последний раз взглянув на себя в зеркало, я остался доволен собой. Я выглядел как классический пример юноши, приготовившегося в решающему свиданию. Еще бы погасить этот неуместный блеск в глазах и стереть с лица нехорошую ухмылку.
Услышав звонок, я отвернулся от зеркала и решительно зашагал к двери. Игра началась, дамы и господа. Первый ход за Биллом.
- Доброе утро, дорогой! – Слащаво улыбнулся Билл, переступая порог моей квартиры. – А теперь оно стало еще более добрым.
Я отступил в сторону, пропуская Билла, и захлопнул дверь, отсекая ему пути к отступлению.
- Рад тебя видеть, - я улыбнулся, осознав, что почти не солгал. Я действительно был рад Биллу.
Он по-хозяйски прошел в комнату и без лишних слов опустился на полузаправленную постель, слегка откинувшись назад.
- ты только что проснулся? – Билл наклонил голову, с любопытством глядя на меня.
- Не совсем, - я сел на диван, так что Биллу пришлось повернуться, чтобы видеть меня. – Между прочим, в приличных домах Англии столь ранний визит считается неуважением к хозяину.
Билл немного растерялся.
- Но мы же не в Англии, - капризно протянул он, разваливаясь на моей постели. Черт, как бы я ни старался, я не мог отвести взгляд от его ладоней, которые как бы невзначай поглаживали живот и бедра. Из-под задравшейся почти до груди майки виднелась татуировка, загадочно уходящая под ремень сползших джинсов.
Когда я понял, что на нем нет белья, меня бросило в жар.
- Почему ты так настойчиво хотел со мной встретиться? – Я старался выглядеть спокойным, но это давалось мне с огромным трудом. Я никак не мог не смотреть на Билла, который уже почти открыто ласкал себя, еле слышно постанывая от удовольствия. В его глазах, казалось, горело дьявольское пламя. Он прекрасно видел мое смятение.
- Позавчера мы так неудачно закончили наше свидание, - Билла потянулся, прогибая спину. Его футболка задралась еще выше, а джинсы неумолимо поползли вниз. – как насчет сегодня? – Билл медленно облизнул ярко-алые губы, снова поглаживая себя. Господи, пусть эта пытка поскорей закончится! Пусть она никогда не кончается…
- ты о чем? – Я продолжал строить из себя благородного кретина, хотя больше всего мне хотелось сейчас послать мой идиотский план ко всем чертям. И дать Биллу то, чего он так упорно добивается.
Нельзя. Сдаться сейчас означает потерять возможность обыграть Билла.
- Тебе показать? – Билл резко поднялся и моментально очутился у меня на коленях, прогибаясь и прижимаясь ко мне так, чтобы я почувствовал его возбуждение. Меня уже повело, и я не удержался, положил руки на его задницу и легонько коснулся губами его шеи. Билл облегченно выдохнул и расслабился, отдаваясь моим ласкам.
Все, пора.
- Я не позволю тебе выиграть пари, - прошептал я в его подставленные для поцелуя губы.
- Что? – Билл попытался изобразить недоумение, но оно так нелепо сочеталось с маской желания, что я расхохотался.
- Хватит игр, малыш, - я сбросил его со своих коленей. Билл очутился на коленях у моих ног. Весьма символично, кстати.
- Я все знаю, Билли. И сегодня ты будешь делать все, что я пожелаю.
- Неужели? – Немного нервно, но очень язвительно спросил Билл.
- да, если хочешь выиграть пари, - и, не дав ему возразить, я достал из кармана диктофон. – А чтобы ты убедился в серьезности моих намерений, послушай эту пленку.
С каждым словом Грега, Билл становился все мрачнее.
- Этим ты ничего не докажешь, - буркнул Билл, когда запись кончилась.
- Не докажу, - согласился я. – Но вот ты, мой дорогой, сейчас согласишься на все.
- Сомневаюсь! – Вся его игривость исчезла, он говорил холодно и отстраненно. Словно он не извивался на моей постели, пытаясь меня соблазнить. Словно мы вообще с ним не знакомы.
- А вот я нет. Видишь ли, в чем дело, Билли. Мне надо убедить вашу группу подписать новый контракт, который – будем совсем честны друг с другом – совершенно невыгоден для вас. Самому бы мне вряд ли удалось это сделать, я, к великому сожалению, не настолько красноречив. Но вот с твоей помощью…
- Нет! – Крикнул Билл, вскакивая с пола.
- да, дорогой. Если ты хочешь выиграть ваше пари…
Билл гордо вздернул голову, с ненавистью глядя на меня.
- я не пожертвую группой!
- Тогда ты благородно пожертвуешь собой. Я отдам эту пленку … скажем, моему отцу. Она и мои слова убедят его, поверь. Как думаешь, что сделает мой отец, узнав о твоих развлечениях?
На лице Билла промелькнула какая-то нездоровая улыбка, тут же сменившаяся усталостью
- В общем, ты понимаешь. Либо группа существует на наших условиях, либо не существует вообще.
Все, я сказал это.
- Что я должен сделать? – После долгой паузы тихо спросил Билл. Он выглядел каким-то потерянным, и мне на короткий миг даже стало его жаль.
Но к черту жалость. Этот засранец не достоин того, чтобы его жалели. Надо уже показать Биллу, к чему порой могут привести его игры.
- за те четыре дня, что остались до окончания пари, ты убедишь всех подписать контракт. Вот его копия, - Билл тут же пробежал его глазами, и на его лице появилось отвращение, но он все же промолчал. – Как только контракт будет подписан, я сделаю то, чего ты так долго добивался от меня. Потом отдам тебе эту запись. И все будут счастливы.
Билл коротко кивнул, свернул копию контракта и молча зашагал к двери. Уже у порога он обернулся и с поразившей меня абсолютно искренней болью прошептал:
- Ты такой идиот, Шон Уилкс.
Резко хлопнула входная дверь, и я остался один, с настойчивым ощущением, что где-то я все-таки допустил непростительную ошибку.
 
Такаи)Дата: Воскресенье, 2007-06-03, 5:22 PM | Сообщение # 30
Давно сидим...
Группа: Админ
Сообщений: 1737
Репутация: 61
Статус: Не тут(((
Глава 20
- Что-нибудь еще? – молодой официант услужливо склонился над моим столиком. Я небрежно помотал головой, и официант тут же деликатно убрался прочь, оставив, наконец, меня наедине со своими мыслями и чашкой горячего кофе.
Мысли были не очень веселыми. Точнее, совсем невеселыми. Если бы я не был таким законченным циником и реалистом, я бы, возможно, даже попытался бы покончить с собой, чтобы показать им всем. «Все» - это Шон, Билл, Дэвид и еще очень много людей, прямо или косвенно виноватых в этой ситуации, глупой и досадной настолько, что это кажется просто смешным.
Ну, мог бы я еще пару месяцев назад, даже в бреду, предположить, что сейчас все будет так? Я никогда не был психом, желающим быть влюбленным в собственного брата-близнеца. Так почему же это досталось мне?
Хотя, сетовать на злобную Судьбу тоже глупо. Все равно ничего не поправишь. Просто… За последний месяц я наделал столько ужасных ошибок, что в их свете все мои прежние грехи становятся просто несущественными.
Например… Черт, я даже вспоминать это не хочу. Слишком виноватым начинаю чувствовать себя. Я ведь действительно не думал, что моя «небольшая» месть Биллу за его невнимание и мои вдруг проснувшиеся чувства выльется в такой кошмар. Я имею в виду Испанию и то… изнасилование. Внезапное, еще тщательно скрываемое от самого себя знание о моих истинных чувствах к брату сделало меня почти сумасшедшим. И еще этот чертов Шон, который, казалось, в то время был Биллу важнее меня. И вдруг открывшаяся правда об «отношениях» брата и грязного урода Уилкса… Нет, я не пытаюсь оправдаться – всего лишь объясниться. Я понимаю, что никакие обстоятельства не оправдывают меня, но…
В тот день я впервые за всю свою жизнь предал брата. Я просто договорился с парочкой отморозков, что они изобразят изнасилование: полапают моего братца и отпустят восвояси. Не мог же я предположить, что у них появятся собственные планы относительно Билла… Хотя, вообще-то мог, просто не захотел. И в итоге…
А ведь Биллу уже несколько раз приходилось переживать подобное в школе. Он как-то проговорился, но я так и не понял толком, о чем он пытался рассказать. А потом он старательно уходил от вопросов на эту тему. Херовый я брат, наверное, раз я до сих пор не знаю очень многого о Билле.
Мое последнее «наказание» ведь тоже было предательством. Но на этот раз я знал, что делаю. Тем не менее, я не уверен, что поступил правильно. Конечно, я сделал это не для своего развлечения. Я действительно считаю, что поступал во благо Биллу. Но…
А может, я просто трус и боюсь изменить хоть что-то в наших отношениях.
В любом случае, больше всего я виноват не в том, что подставил Билла в Испании. И не в том, что опять предал его сегодня. Наибольшая вина лежит на мне за то, что я осмелился влюбиться в собственного брата, доверявшего мне больше, чем кому-либо. Только за одно это я должен вечно гореть в аду.
Смешно… Пять лет я регулярно трахал Билла. Но вину а почувствовал только сейчас. Я, конечно, не считал наши с ним «отношения» правильными. Но это было… почти как онанизм, только намного приятнее. Самоудовлетворение – ведь Билл как часть меня. Но любовь… Это совсем другое. Тем более, что я в принципе презираю это чувство.
Черт. Черт. Черт.
Ладно, плевать. С этим я разберусь позже, когда избавлюсь от присутствия Шона в нашей жизни и выиграю пари.
Я залпом выпил уже остывший горький кофе и бездумно уставился в прозрачную витрину.
Хотел бы я быть одним из той безличной черно-белой толпы, что наполняет улицы большого города равномерным гулом и движением. У них такая простая жизнь и такие глупые, банальные тревоги и желания. Их не волнует ничего, кроме их благополучия, и в этом их счастье – такое же мелочное, ничтожное, как они сами.
Я слаб, в отличие от Билла, который выберет скорее вечное страдание, чем эту скучную черно-белую жизнь простого обывателя. Он рискнет быть растоптанным, но пойдет наперекор толпе. В этом его сила и его слабость. А я всего лишь хочу уберечь его. Не знаю уж, от чего, но все чаще мне начинает казаться, что Билла нужно беречь в первую очередь от него самого.
Повернув ключ в замке, я изумленно замер. Неужели Билл не пошел на встречу с Дэвидом? Но он же так хотел поделиться с ним своими мыслями по поводу нового альбома…
- Билл? – я неуверенно прошел в квартиру и замер посреди прихожей с глупейшим выражением на лице.
- Том, как я рада! – мама крепко обняла меня, а я не мог даже пошевелиться. В голове осталось одна мысль: «Как же некстати!».
- Я тоже, - через силу выдавил я, напрягая мышцы лица в безуспешной попытке изобразить улыбку.
- Ты еще подрос, - мама отстранилась и окинула меня внимательным взглядом. – И как возмужал!
- Мам, - недовольно протянул я, почему-то неприятно задетый ее словами.
- Ладно-ладно, - засмеялась она и чмокнула меня в щеку. – А где Билл? Я с ним утром говорила, сказала, что приеду.
Вот сволочь мой братец! А мне позвонить, предупредить не мог?
- У него с Дэвидом сегодня встреча, в «Галактике». По поводу нового альбома.
Мама почему-то помрачнела и, взяв из комнаты сумочку, торопливо направилась к дверям.
- Ты куда? – поразился я.
- За Биллом, - мама широко улыбнулась, но в ее глазах я видел тревогу. Черт, что же такое? Почему она так странно себя ведет?
- Мам, не стоит. Он вернется к вечеру. Билл ведь не ребенок. Ну чего ты…
- В том-то и дело, что уже не ребенок, - едва слышно прошептала мама, и мне в первую секунду показалось, что я ослышался.
- Ма?
- Нет, ничего, - она мягко отстранила меня. – Не беспокойся.
- Мам, как не беспокоиться, если ты так странно ведешь себя! – возмутился я.
- Позже поговорим, хорошо? – мама погладила меня по плечу. – Просто мне нужно… - она запнулась и отвела взгляд.
- Мама! – я твердо на нее смотрел, дожидаясь ответа. Вдруг в моем кармане зазвонил телефон. Мама, воспользовавшись паузой, быстро вышла из квартиры, оставив меня в полнейшей растерянности.
- Да? – раздраженно рявкнул я в трубку.
- Я помешала? – голос Аннет звучал обиженно, и я смягчился.
- Ты уже говорила с Шоном?
- Да, только что. Давай встретимся, надо обсудить кое-что.
- Конечно! – обрадовался я. – Где?
- Приходи ко мне.
Я убрал телефон в карман и, оценивающе взглянув на себя в зеркало, почти бегом отправился к Аннет.
Дом, в котором жила Аннет, расположился в дальней полузаброшенной части города, где на полутемных улицах сиротливо ютились неисчислимые бары и мелкие магазинчики. Вообще, местный «пейзаж» нельзя было назвать грязным или отвратительным, скорее… да, убогим, вызывающим какую-то странную жалость к местным жителям.
Одно здание теплого бежевого цвета приятно выделялось из ряда одинаковых облупленных серых строений. Это и был дом, где обитала Аннет. Ее крохотная квартирка располагалась на самом верху, почти на чердаке, на который нужно было очень осторожно подниматься по шаткой деревянной лестнице.
В аккуратную голубую дверь с чуть покосившимся номером «13» я постучался с какой-то робостью. Признаться, мне нечасто приходилось бывать в таких домах, и я даже немного боялся видеть квартиру Аннет, словно опасаясь разочарования.
- Здравствуй, Том, - открыв дверь, Аннет приветливо улыбнулась мне и отошла в сторону, пропуская меня в квартиру.
Я огляделся. Квартирка Аннет была крохотной, но очень чистой и по-своему даже уютной.
- У тебя тут так…
- Убого, я знаю, - вздохнула Аннет.
- Да нет. Мне нравится, - я улыбнулся ей.
- Это квартира моей бабушки. Прежнюю-то я продала после помолвки с Шоном.
Я почувствовал себя очень неуютно.
- Извини, - опустил я глаза, рассматривая свои кроссовки.
- Том, посмотри на меня, - Аннет мягко улыбнулась. – Я тебя не виню.
Легче мне не стало. Черт, я почувствовал себя еще более виноватым. Какие же мы с Биллом идиоты! Из-за глупой прихоти разрушить жизнь хорошего человека…
Я вздохнул и сел на продавленный диван, аккуратно застеленный выцветшим покрывалом.
- Что Шон?
- Все идет, как надо, - Аннет села рядом со мной.
- Думаешь, он не… - я запнулся.
- Билл не выиграет пари, - так уверенно сказала Аннет, что я тут же ей поверил.
- А что… - я хотел спросить, о чем именно она говорила с Шоном, но вдруг понял, что не хочу этого знать. – Ладно, неважно. Он тебе поверил?
- Чаю будешь? – вместо ответа спросила Аннет. Я ошарашено кивнул.
Он отлучилась на пару минут, во время которых я разглядывал комнату. Все-таки, несмотря на бедность обстановки, мне здесь определенно нравилось. Особенно то, что Аннет явно очень постаралась, добиваясь от квартиры хоть сколько-то приличного вида.
- А у тебя как дела? – спросила она, возвращаясь с двумя большими кружками.
Я поморщился, вспомнив, как мы с Биллом расстались сегодня утром. Да уж… И еще мама приехала.
- Так плохо? – сочувственно посмотрела на меня Аннет, понаблюдав за моей, видимо, выразительной мимикой.
- С Биллом проблемы, - вздохнул я. – Мы… поссорились. И – плохая новость. К нам приехала погостить наша мама.
Аннет засмеялась.
- Хуже некуда. Для Билла. А вот нам с тобой приезд вашей мамы весьма кстати, ведь у твоего брата будут связаны руки.
- Да, конечно. Но… - я пожал плечами, что бессмысленно пытаться объяснить Аннет, почему присутствие мамы меня напрягает. «Из-за мамы мы с Биллом не сможем трахаться» - нет, я ни за что не скажу подобного Аннет.
- А моя мама умерла, - тихо проговорила Аннет, отводя взгляд. – Пять лет назад.
- как это случилось? – я сочувственно посмотрел на нее.
- Автокатастрофа, - коротко сказала Аннет, сжимая побелевшими пальцами кружку с чаем.
Она словно ушла в свои воспоминания, а я вдруг понял, что совершенно ничего не знаю о ней – даже ее возраста.
- Расскажи о себе, - тихо попросил я, осторожно дотронувшись до руки Аннет. Она заморгала, будто пытаясь вернуться в реальность, и внимательно посмотрела на меня, отчего я почувствовал какое-то странное волнение.
- Тебе рассказать полную биографию? – усмехнулась Аннет. – Боюсь, моя жизнь не покажется тебе особо интересной. Я родилась двадцать два года назад на окраине Берлина, прямо в этой вот квартире. Моя бабушка считала себя знахаркой и не позволила моей матери рожать в больнице. Может быть, она была и права. Особенно, если учесть, как в больницах обслуживают бедняков.
Мне опять стало неловко, и я принялся за разглядывание собственных рук, жадно вслушиваясь в рассказ Аннет.
- Отца я своего никогда не знала, и порой у меня возникали подозрения, что и моя мать не знала его. Странно, правда? – Аннет хихикнула, но мне это совсем не казалось смешным. – Детство мое прошло здесь же. Надо мной издевались, конечно. За то, что я рыжая, что у меня нет отца, что бабка моя – ведьма. После – за то, что я была, по мнению местных парней, «слишком гордой» и не пыталась залезть ни в чью постель. Вот так я и жила семнадцать лет. И только после смерти мамы я, наконец, осмелилась изменить хоть что-то в своей жизни. Я уехала в Англию, в Лондон. Без денег, без знакомых – просто потратила последние сбережения и купила билет на самолет. Так началась моя совершенно самостоятельная и независимая жизнь.
- Начало было, скажем прямо, неудачным. Представляешь, меня чуть не сделали проституткой. Обещали жилье, работу – и привезли в бордель. Я сбежала оттуда, конечно. Устроилась официанткой в какую-то забегаловку. Со мной работала еще одна девушка, Люси, она мечтала выучиться на визажиста, - глаза Аннет погрустнели. – Я однажды заболела – ничего серьезного, но уж очень не хотелось в таком состоянии всю ночь торчать в кафе. Люси согласилась подменить меня, и… ее изнасиловали и убили – прямо там, в этой грязной забегаловке.
- И знаешь, что самое страшное, Том? – в голосе Аннет была какая-то тоска, что я невольно вздрогнул. – Когда мне рассказали об этом, я… Я почувствовала облегчение! Облегчение, что меня там не было!
- Но это… - вмешался я, но Аннет меня прервала.
- Я знаю, что это естественно. Но… Я чувствовала себя ужасно. Даже пыталась покончить с собой… Собиралась спрыгнуть с моста на шоссе: либо разобьюсь, либо под колесами машины погибну.
Аннет перекрестилась.
- Меня тогда Шон спас. Я уже была готова спрыгнуть. А он просто мимо проезжал, но, в отличие от других, остановился и начал убеждать меня, что не стоит этого делать, что это глупо и из любой, даже самой трудной ситуации есть выход лучше, чем самоубийство…
У меня закружилась голова, и я словно перенесся во вчерашний день, на ту крышу, где Аннет говорила мне те же слова.
- Я послушалась его. Сейчас мне кажется, что я просто боялась умереть. В любом случае, он спас меня от моих ядовитых мыслей и бесконечного ощущения безысходности. Он помог мне найти работу, выучиться на визажиста… Он не держал меня, когда я решилась вернуться в Германию, хотя из-за этого мы стали очень редко видеться, пока он не приехал к отцу. Шон помог устроить мою тяжело больную бабушку в дорогую клинику, чтобы она не умерла в нищете. Я очень многим обязана Шону.
- Аннет, - я встал на колени перед ней, заглядывая в ее печальные глаза. – Извини меня… нас. Прости, пожалуйста.
- Том, - она улыбнулась, - я же говорила, что не виню тебя. И Билла. Просто, видимо, Шон не настолько любил меня. Он очень уважал и ценил меня, но иногда этого недостаточно.
- Ты хочешь сказать, что Шон любит Билла? – поразился я, пытаясь перебороть странную ревность, что принялась снова терзать меня.
- Думаю, да, - вздохнула Аннет. – Но знаешь, Том, если ТЫ любишь брата, ты не должен сдаваться. Никогда.
Никогда… Это слово похоже на «вечно» и «навсегда» - те слова, которые я ненавижу. При всей своей глобальности, они настолько пафосны и напыщенны, что теряют весь свой смысл и становятся просто смешными. Но «никогда», сказанное Аннет, было настолько искренним и наполненным чувством, что я поверил.
«Никогда, - сказал я себе, направляясь домой. – Никогда я не сдамся и не отпущу Билла. Никогда…» Даже если мне придется бороться со всем миром. Даже если мне придется бороться с самим Биллом.
Едва переступив порог квартиры, я понял, что что-то случилось. Стойкий запах нашатыря ударил по моему обонянию, но еще до этого я почувствовал какую-то не вполне осознанную тревогу.
- Мама! – даже не раздевшись, я бросился в комнату.
- Том… - мама устало посмотрела на меня и перевела взгляд на мертвенно бледного Билла.
- Что случилось? – я с трудом произнес эти слова, изо всех сил пытаясь вдохнуть, но скованные ужасом легкие не слушались меня.
- Он… Ему звонили… - мама никак не могла сосредоточиться и связно рассказать, что же произошло. – Спросил «Джей?»…. А потом… прошептал что-то, вроде «Люблю», и…
Я облегченно перевел дыхание. Слава Богу, все хорошо, Билл просто в обмороке. Раньше с ним это частенько случалось. Вот только… Кто такой Джей?
- Мам, успокойся, - я сходил на кухню и принес маме воды.
- Почему он от нашатыря не очнулся? – недоуменно спросила она, немного успокоившись.
- Да уж, такая вонь и мертвого поднимет, - я подошел к Биллу и сел на пол рядом с кроватью, любуясь спокойным и умиротворенным лицом брата. А я и забыл, каким он бывает красивым, когда спокоен. Просто – красив, как лики ангелов на рельефе какой-нибудь церкви.
Я со всей силы, на которую был способен, ударил Билла по лицу. Потом – еще и еще.
- Что ты делаешь? – закричала мама и бросилась ко мне, словно пытаясь удержать меня. Но я уже опустил руки, заметив легкое подрагивание ресниц брата.
- Том? – недоуменно спросил он, открывая глаза и потирая ладонью красную от ударов щеку.
- Ну, Слава Богу, - разрыдалась мама, обнимая нас. Я едва заметно улыбнулся.
Да уж, мама, с нами ты точно не соскучишься.
Вот он – обычный день из жизни братьев Каулитцев.
- И все же, Билл, что произошло?
Мы втроем были на кухне: я и Билл сидели за столом, упорно стараясь не смотреть друг на друга, а мама готовила что-то очень аппетитное.
- Так ты скажешь или нет? – мама повернулась к нам и внимательно посмотрела на Билла.
Он покосился на меня, но все же ответил:
- Друг детства звонил.
- И поэтому ты упал в обморок?
- А я не помню, чтобы у тебя в детстве был друг по имени Джей, - задумчиво протянул я.
- А ты вообще много чего про меня не помнишь, - злобно прошипел Билл и, резко вскочив со стула, выбежал из кухни.
Мама укоризненно покачала головой.
- том, вы как дети малые.
Я тяжело вздохнул и отправился следом за Биллом.
- Ты можешь хотя бы при маме вести себя по-человечески?
- Кто бы говорил, - он фыркнул, вызывающе глядя на меня.
- Что ты имеешь в виду?
Билл вдруг схватил меня за плечи и втолкнул в ванную, закрыв за собой дверь.
- Ты хорошо развлекся, Томми, - Билл прижал меня к стене и жарко зашептал мне на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Его рука уже пробралась под ремень моих штанов и настойчиво обхватила мой член. – Но ты еще не победил.
- Пусти, - я попытался оттолкнуть Билла, но он еще сильнее прижал меня к холодной стене, ритмично двигая рукой в моих штанах.
- тебе же нравится, братишка? – тонкие пальцы пробежались по всей длине моего члена и мягко потерли головку.
- Прекрати, простонал я, из последних сил стараясь удержать рассудок.
Билл тихо рассмеялся, выгул руку из моих штанов и начал демонстративно облизывать пальцы, нарочито медленно скользя по ним острым язычком. «Уходи», - жалко пискнул в моей голове голосок разума, но тут же затих, сметенный оставшимся еще с утра диким желанием. Я заворожено, словно кролик перед удавом, смотрел за тем, как Билл провел блестящими пальцами по припухшей нижней губе. От этого зрелища мне капитально сорвало крышу, и я со странным рыком притянул к себе Билла, сладко вжимаясь в его тело. Он хищно улыбнулся и, слегка прикусив мочку моего уха, вновь обхватил влажными и скользкими пальцами мой член, смешивая выступившую смазку с собственной слюной.
- тебе нравится, - его голос доносился словно издалека, заглушенный шумом крови в моих ушах. Если бы я мог хоть чуть-чуть соображать, я бы, наверно, заметил, что слышу только свое сбитое дыхание и бешеный стук только моего сердца.
- Могу поспорить, ты сейчас мечтаешь войти в меня, резко засадить мне, чтобы я кричал от боли и удовольствия. Верно, братишка? – он ухитрялся шептать, не прекращая жадно целовать мою шею. – как же ты утром удержался, бедненький…
Я сильно закусил губу, стараясь сдержать животный стон, рвущийся наружу. Билл слегка отстранился, насмешливо глядя в мои глаза.
- Через четыре дня ты будешь выполнять мое желание, - хрипло выдохнул Билл прямо в мой раскрытый рот и игриво скользнул языком по моим губам. Я невольно подался вперед, безумно желая вновь почувствовать сладость его губ, но Билл издевательски ухмыльнулся и увернулся от поцелуя, сильно сжимая мой член. С тихим всхлипом я кончил, уткнувшись лбом в твердое плечо Билла. Он вынул свою руку и, равнодушно вытерев ладонь об мою футболку, молча вышел из ванной, оставив меня морально опустошенным, с горящими щеками и противно мокрыми штанами.
Если так пойдет и дальше, то к концу той недели, которую у нас будет гостить мама, я совершенно точно сойду с ума. Раз уж даже эти полдня превратились в настоящий кошмар.
Как выяснилось позже, я еще был оптимистом. Сумасшествие, полное и неподдающееся лечению, гарантировано мне уже после сегодняшней ночи.
- Так, мальчики, - решительно начала мама, когда мы уже наговорились и приготовились ложиться спать. – Поскольку в вашей квартире почему-то так мало мебели, слишком мало для нас троих, мы поступим следующим образом. Я буду спать в гостиной, на диване, а вы…
- Но мам! – возмущенно прервал ее я. – мы не можем… То есть, я не хочу!
- Мудрый Томми знает какое-то другое решение этой проблемы? – издевательски спросил Билл. Я заткнулся и, напоровшись на многозначительный взгляд брата, понял, что у него на эту ночь были большие планы.
После эпизода в ванной Билл вел себя как-то странно. То полностью уходил в себя, улыбаясь раздражающей меня мечтательной улыбкой, то начинал усиленно язвить, демонстрируя свою обиду. Уже за два часа я устал от этого настолько, что совершенно не представлял, как проведу с братом целую ночь.
- ну, хорошо, - вздохнул я и поплелся в спальню следом за Биллом. Черт, он же точно задумал какую-нибудь пакость. И вообще, это аморально – заниматься сексом, когда у нас гостит мама.
- Что-то ты напряжен, братишка, - Билл медленно стянул с себя безразмерный свитер, длинные рукава которого прикрывали раны на левой руке. – Я помогу тебе расслабиться.
- Да неужели? – я скинул футболку и принялся за ремень, неожиданно наслаждаясь этой маленькой игрой.
- Ты же знаешь, я очень хорошо это умею, - Билл скользнул ладонями по своему животу и, покачивая бедрами, словно в такт какой-то музыке, медленно вытянул ремень из петель своих слишком узких джинсов.
- Я бы не сказал, чтобы ОЧЕНЬ хорошо, - притворно задумавшись, протянул я, внимательно наблюдая за импровизированным стриптизом брата.
- Полсотни моих парней подтвердят это, - хмыкнул Билл, довольно наблюдая за моей реакцией, в то время как его пальцы дразнящее поглаживали ширинку.
- У них был дурной вкус, - буркнул я, быстро разделся и забрался под одеяло, искренне полагая, что игра окончена. Не тут-то было.
- Тебе хорошо все видно? – притворно заботливо спросил Билл, очень медленно, буквально по сантиметру стягивая с себя джинсы.
Я уже приготовился ответить какую-нибудь очередную колкость, но… Не знаю, что меня остановило. Вот только мне вдруг стало совершенно плевать, что в соседней комнате спит мама, что Билл явно просто мстит мне за сегодняшнее… Мне просто хотелось наслаждаться моментом. Как раньше – еще месяц назад. Только теперь все было еще лучше, еще острее, ведь я, черт побери, люблю Билла.
- Замечательно, - приглушенно ответил я, внимательно наблюдая за движениями брата, становившимися все более откровенными и вызывающими. Билл тем временем уже разделался с джинсами, оставшись в тонких трусах, обтянувших худые бедра, и массивных браслетах-цепях на хрупких запястьях. Это выглядело бы забавно на ком угодно, но не на Билле, умудрявшемся быть опьяняюще сексуальным даже в таком нелепом виде.
- Как думаешь, Том, - Билл медленно подошел к кровати и присел рядом со мной, - мама услышит, если я сделаю вот так? – и он вдруг негромко, но чертовски эротично застонал, откидываясь на постель.
- риск есть, - пожал я плечами, стараясь не рассмеяться. От этой выходки Билла мое возбуждение тут же прошло. Он же совершенно, абсолютно сумасшедший – мой брат. Я знаю, что Билл жесток, самолюбив и порочен. Он – да и я тоже – совершил столько отвратительных поступков, сколько хватило бы и на десяток грешников. Но… Когда он вел себя вот так, выгадывал какой-то свой невинно-озорной фокус, я обожал его. жаль только, что раньше я был так глуп и слеп и не замечал томительно-сладостного тепла, как патока, окружавшее мое бешено стучащее сердце.
Глупо было предполагать, что я влюбился в Билла только сейчас. Просто, видимо, все эти пять лет понадобились мне, чтобы осознать и принять это чувство.
Билл заполз под одеяло и лег рядом со мной, обнимая меня за талию.
- Тогда секс на сегодня отменяется, - хихикнул Билл и игриво лизнул кончик моего носа.
- Какая жалость, - я шутливо надулся и попытался ухватить Билла за задницу, но он легонько шлепнул по моей руке.
- Отстань, противный, - капризно протянул Билл, и, после секундной паузы, мы одновременно рассмеялись.
- Я думал, ты будешь мстить, - уже серьезно сказал я, не отводя взгляда от темных глаз напротив.
- Буду, - улыбнулся Билл. – Но не сегодня.
Он подложил локоть под голову, я сделал то же, словно мы были отражениями друг друга.
- Ты такой чертовски добрый… - саркастично прошептал я.
Его рука мягко погладила мой живот, и я точно так же провел пальцами по худому подрагивающему животу брата.
- Просто сегодня исполнилась моя мечта, - счастливо буркнул Билл и накрыл нас обоих одеялом. Мы лежали рядом, обнимая друг друга и соприкасаясь лбами, чувствуя наше одинаково прерывистое дыхание и бьющиеся в унисон сердца.
А за стеной лежала женщина, внутри которой – прямо там, под сердцем – почти девятнадцать лет назад точно так же обнимались два еще не рожденных человечка, обреченных на проклятье этой странной, непонятной любовью.
- Тебе бы романы писать, братишка, - тихонько прошептал Билл. – Да, ты опять сказал это вслух.
Я хмыкнул и еще крепче прижался к горячему телу брата.
Что-то теплое и совершенно невесомое щекотало мой нос. Я приоткрыл один глаз и тут же зажмурился, спасаясь от казавшегося ослепительным света. Неужели уже утро? Казалось, прошло лишь несколько минут с тех пор, как я заснул, сладко обнимая Билла.
Билл… Я протянул руку, пытаясь нащупать брата рядом с собой, но вместо горячей нежной кожи пальцы наткнулись на холодную ткань простыни. Но почему…
Распахнув глаза, я резко сел на кровати и оглядел комнату, в которой царил просто потрясающий беспорядок. Похоже, братец очень спешил. Я перевел взгляд на будильник – всего-то десять утра. Куда мог деться Билл в такое время? Обычно-то он вставал не раньше полудня.
- Мам, - я соскочил с кровати и бросился в гостиную. Мама тоже уже проснулась и сейчас сидела в кресле, читая газету и попивая ароматный кофе.
- Доброе утро, Том, - она посмотрела на меня и тут же снова уткнулась в газету. – Может, ты хоть что-нибудь на себя оденешь?
Я тихо чертыхнулся и смешно ретировался в спальню. Надо же так проколоться перед мамой! Я быстро натянул на себя трусы и какие-то штаны и вернулся в гостиную, выжидательно уставившись на маму.
- Не гипнотизируй газету, Том, - фыркнула мама и отложила газету.
- Ты не знаешь, где Билл? – ненавижу эти слезливые интонации в моем голосе.
- Час назад ушел, разодетый весь, как на свидание. Сказал, к какому-то Шону.
Я меланхолично присел на диван, ежась от внезапного холода, пронзившего меня до самого сердца. Все, настал час «x». Могу поспорить, Билл сейчас усиленно соблазняет Шона.
Аннет вчера так уверенно говорила, что Билл не выиграет пари. Хотел бы я в это верить.
Как же тяжело в решающий момент просто сидеть и ждать вестей, гадать, что происходит сейчас там… Не в меру разыгравшееся воображение подкинуло пару картинок, от которых мне поплохело. Дьявол, надеюсь, Аннет была права.
- Том, все в порядке?
- Да, мам. Конечно, все в порядке, - я даже не стал пытаться улыбнуться, все равно не выйдет. Изо всех сил стараясь отвлечься, я принялся разглядывать маму. – Ты куда-то собралась?
- К моей кузине, Николь. Ты ее помнишь? – что-то не так. Не знаю, что именно, но поведение мамы, еще вчера показавшееся мне очень странным, сейчас взволновало меня не на шутку.
- Мам, ты какая-то странная…
Она устало вздохнула и, словно решившись, пробормотала:
- Том, мне надо с тобой серьезно поговорить.
Я напрягся, интонации ее голоса не предвещали ничего хорошего.
- Только не сейчас, - мама вздохнула и перевела взгляд на часы. – мне пора уходить. Я вернусь часа через четыре, тогда и поговорим.
Мама уже открывала дверь, когда меня осенило. Я вспомнил ее вчерашнее волнение по поводу встречи Билла с Дэвидом, ее недовольство, что Билл сегодня встречается с каким-то неведомым ей Шоном.
- Ма, а ты ведь знаешь, что Билл – гей?
Я замер, ожидая ответа. А мама вдруг рассмеялась.
- Том, из всех ваших с Биллом проблем эта – самая меньшая.
- Так ты знаешь? – все-таки я немного удивлен. Билл ведь так старался скрыть это от мамы.
- Я же мать, - улыбнулась она. – А скрыть подобные вещи от матери невозможно.
Билл будет разочарован. Точно. Но, по-моему, так все же намного лучше. Надеюсь только, маминой интуиции не хватило, чтобы догадаться о наших с Биллом отношениях. Черт, если мама узнает, я же с ума сойду от стыда.
- Ну, ладно, до свидания, Том, - мама чмокнула меня в щеку и убежала, оставив меня в одиночку бороться с гнетущим волнением.
Поскорей бы брат вернулся.
- Какого хера это значит? – орал на меня Билл, метаясь из угла в угол. – Зачем ты распускал свой поганый язык?
Я не мог поверить в происходящее. Черт, откуда Шон мог узнать о пари? Только… Нет, это невозможно. Она бы со мной так не поступила.
- Я не понимаю…
- Чего ты не понимаешь? – вцепился в меня Билл. – того, что ты все растрепал Шону? Так хотелось победить?
- Да пошел ты! – я оттолкнул от себя брата. – Ни хера я ему не говорил!
Билл замер, внимательно глядя на меня. А потом вдруг рухнул на пол и, обхватив себя за плечи, прошептал:
- Тогда откуда он все знает?
Я сел рядом с ним и осторожно дотронулся до его плеча. Билл дернулся и, вынув из кармана какую-то свернутую бумагу, швырнул ее мне.
- Читай, - в его голосе звучала такая безнадежность, что я оторопел.
- И что же это?
Билл нехорошо усмехнулся.
- Наш новый контракт с «Юниверсал».
Просмотрев текст, я неверяще уставился на брата.
- Но это же бред…
- Я тоже так думаю. Но в этот, как ты выразился, «бред», скоро превратится наша жизнь.
- если кто-то думает, что я подпишу ЭТО, он сильно заблуждается!
- нет, Томми, - издевательски вздохнул Билл. – Это ты заблуждаешься. Потому что ты подпишешь этот контракт. И Густав с Георгом подпишут. И Дэвид.… Иного выхода нет.
- К черту, - я швырнул «контракт» в лицо Биллу. – Делай что хочешь, а я не буду подписываться под этим.
- Это мы еще посмотрим, - задумчиво пробормотал Билл, но я его не слушал, спешно выбегая из квартиры.
Кажется, мне нужно срочно кое с кем поговорить.
Аннет возмущенно прервала меня, даже не дав договорить.
- ничего я Шону не рассказывала! Я действовала исключительно в рамках нашего плана: поплакала у него на плече у него на плече, сказала, что все еще люблю его, и что у меня будет ребенок от него. Я ни слова не упоминала о его отношениях с Биллом и уж тем более о пари!
Я промолчал. Все это означало лишь то, что мы в полном дерьме. Если Шон как-то узнал о пари, он сможет узнать и о других наших проделках. И это будет конец всему.
- Все очень плохо? – тихо спросила Аннет, первой прерывая затянувшуюся паузу.
- Очень. Понимаешь, это пари – еще не самый ужасный наш поступок.
- Что может быть хуже? – прошептала Аннет, с болью в глазах глядя на меня.
- Например… - я запнулся, сомневаясь, стоит ли рассказывать об этом, но мне безумно захотелось, что бы Аннет знала. – Мы убили человека.
- Что?!
- Не совсем, но… - я вздохнул и все-таки решился. – Это действительно худшее из того, что мы сделали. Год назад в Берлине проходил конкурс молодых непрофессиональных исполнителей. В нем участвовали юноши и девушки со всей Германии. Явной фавориткой была Линда Говард, совсем молоденькая девчонка, красивая, как ангел. И пела она тоже… - мне стало тяжело говорить, и я сбился на невнятную скороговорку. – Мы с Биллом поспорили на Линду, но мне не удалось соблазнить ее. Она попросту осмеяла меня, заявила при прессе, что, будь я единственным мужчиной на планете, она бы все равно не спуталась со мной. Я… обиделся, рассказал все Биллу, а он решил ей отомстить. Знаешь, ей же главное было – победить. Она ведь влюбилась в меня тогда, но боялась, что это помешает ей выиграть конкурс…
Аннет слушала меня, затаив дыхание, и я, переборов себя, продолжил.
- Билл всегда добивается от людей всего, о чем пожелает. Он уговорил членов жюри «срезать» Линду в финале. Можно догадаться, как он их «убеждал», - горько усмехнулся я. – Линда проиграла. А на следующий день ее нашли с перерезанными венами в ванной, полной крови. Рядом лежал листок бумаги со стихотворением, посвященным мне.
Я отвернулся, чтобы не видеть Аннет. Я ведь почти забыл о том случае, старательно пряча этот эпизод в дальний уголок своей памяти. И все равно, образ прекрасной девчонки, влюбившейся, но отвергшей меня, очень долго преследовал меня повсюду.
- сколько же еще грязных тайн скрывает твоя жизнь? – Аннет разрыдалась, уткнувшись в мою грудь. Я осторожно обнял ее.
- Много. Слишком много. Но самое страшное, я только сейчас начинаю понимать свою вину.
Аннет всхлипнула и, обхватив меня за шею, горячо зашептала:
- Все будет хорошо. Я обещаю…
Я крепче прижался к ней и мысленно повторил слова, в которые так хотел верить.
«Все будет хорошо».
 
Болталка » Музыка » Tokio Hotel » Фанфики, анегдоты, стихи
  • Страница 2 из 8
  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 7
  • 8
  • »
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024 |